"Ричард Длинные Руки – эрцгерцог" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 10

Я попятился, начал обходить по широкой дуге, прижимаясь спиной к стене. Меч дрожит, словно получает противоречивые команды, но я все-таки протиснулся через опасную зону, с облегчением перевел дух, когда он исчез.

— Пробуй, — велел я.

Она прижалась к стене спиной и быстро-быстро проскользила на мою сторону. Меч выскользнул из незримости, поблистал лезвием и снова ушел в невидимые ножны.

Боудеррия шумно перевела дух, очутившись со мной рядом.

— Вы так шумно звенели, — сказала она обвиняюще. — Не может быть, чтобы маг вас не почуял!

Я сам дергался, как бы не, но ей ответил с нужной небрежностью:

— Каким образом? Он здесь в чужом городе. Просто удачливый грабитель, который старается понять, что же отыскал.

— Великий Маг… грабитель?

В ее голосе было недоверие, я ответил с высокомерием благородного человека:

— Они все — грабители. Никто из них ничего не достиг своим умом, своими знаниями! Это лишь те, кому повезло в раскопках чуть больше, чем другим…

— Сэр Ричард, — сказала она шокированно.

— Потому все они, — продолжил я обрекающе, — заслуживают смерти!.. Как грабители и осквернители священных могил предков. Великих предков.

Она посмотрела с подозрением на лице.

— Сэр Ричард, это не ваши предки.

— И что? — спросил я с достоинством. — Я за сохранность общечеловеческого наследия! Шлимана — под суд, никто не смеет раскапывать могилы, как бы давно ни захоронили великих… а они все великие, предки. Это культурная ценность, на ней будут зарабатывать деньги!

Она шла за мной и что-то бурчала. Я вышел в другой зал, здесь воздух плотный, как на большой глубине, на стенах испарина, я вздохнул всей грудью и ощутил, что наполнил легкие мелкими капельками взвешенной в воздухе воды.

За спиной загрохотало, каменный пол дрогнул. Я оглянулся, в десяти шагах с потолка опускается массивная стена.

— Назад! — закричал я. — Быстрее!

Она ринулась за мной, стена толстая, идет вниз быстро, я на ходу пригнулся, а Боудеррия красиво упала на бок и эффектно прокатилась по каменным плитам.

Стена с глухим стуком ударилась в пол и, как мне почудилось, с облегчением вздохнула. Боудеррия красиво вскочила, рисуясь гладкими мышцами, потрогала каменные плиты.

— Тараном не пробить, — определила она. — Похоже, о защите все-таки подумал!

Я буркнул:

— Необязательно. Это может срабатывать автоматика.

— Что это?

— Древние хозяева велели защищать жилье, — пояснил я, — самому дому.

— Но ваш Тиларет все же прошел?

— И мы пройдем, — ответил я.

Она проворчала, не желая сдаваться:

— Это, по-вашему, простой грабитель?

— Я не сказал, — поправил я, — простой. Умный и хитрый, но все-таки грабитель. К тому же…

— Что?

— Я не уверен, — закончил я, — что ловушки настроил он. Думаю, это дело рук древних, а наш маг просто сумел проскользнуть… как сделаем и мы.

— Но здесь закрыто!

Я кивнул в сторону.

— Зато вон там боковой ход. Здесь либо не все продумано, либо архитекторы не согласовывали планы.

Она промолчала, но двигалась за мной шаг в шаг, даже ставит ступни на мои следы, молодец, догадывается насчет ловушек в полу. За этим залом снова настолько извилистый тоннель, будто его прорыл гигантский червь, что питается окаменевшими ракоскорпионами и трилобитами.

Когда миновали половину пути, за спиной загремело. Из щели в своде показались острые зубья металлической решетки. Боудеррия вскрикнула, дернулась в ту сторону, но застыла в бессилии: решетка не опускается, а просто обрушилась, наподобие тех, что в рыцарских замках. Острые концы стальных прутьев плотно вошли в квадратные дырочки в каменных плитах пола.

Она все же подбежала, подергала за прутья, как запертая в клетке обезьяна, только что не повизжала, повернулась ко мне, испуганная и злая.

— Простой грабитель?

— Умный, — напомнил я, — но хитрый.

— Он здесь хозяин!

— Он ведет себя, — поправил я, — как хозяин. Но это не значит, что хозяин. Это не его дом.

Она сказала сердито:

— Теперь его!

Я покачал головой.

— Как и раскопки могил, что квалифицируется как осквернение, так и это точнее назвать самозахватом. Жилище принадлежало другим людям. Тиларет лишь вломился сюда, торопливо грабил, а потом решил, что некоторые ценные вещи можно изучить только здесь, не вынося за пределы здания.

Она фыркнула:

— За пределами гаснут, что ли?

Я тоже старательно ощупал прутья, все одинаковой толщины в кисть моей руки, четырехгранные, несокрушимые даже с виду.

— Да, — ответил я рассеянно, — что-то в этом роде. Так что не преувеличивай его мощь. Он сам не знает половины… Да что там половины! Он не знает и сотой доли того, что здесь ждет своего часа.

Она посмотрела на решетку, потом на меня с некоторым испугом.

— Вы говорите так, словно знаете, о чем говорите.

Я буркнул:

— А вдруг и я хочу поумничать?

Она не сводила с меня взгляда.

— Да? Раньше не замечала.

— Я в тебя влюбляюсь все больше, — пояснил я. — Вот и…

Она фыркнула, вытащила мечи и повернулась к решетке. Прямая спина красиво напряглась, обрисовывая литые мышцы. Прекрасное зрелище, но чтобы им насладиться, мужчина должен быть втрое мускулистее, чтобы не чувствовать себя уязвленным.

— Сейчас придет за нами?

— Возможно, — согласился я. — Только не лезь вперед.

— Почему?

— Из нас двоих, — напомнил я сухо, — пока что больше мужчина я.

Она сказала язвительно:

— Простите, если задела вашу мужскую гордость!

— Не прощу, — ответил я.

Я снял лук, натянул быстро тетиву и взял стрелу. Боудеррия смотрела с непониманием, я отступил на шаг, прицелился. Сердце бешено стучит, я могу ошибаться, но логичнее, если вон тот рычаг на стене в десяти шагах по ту сторону решетки как-то с нею связан.

За спиной прошелестел ее голос:

— Там кто-то в темноте?

— Не хрюкай над ухом, — предупредил я.

Тетива звонко ударила по мозоли на руке, стрела исчезла в темноте, что для меня не темнота. Донесся звонкий щелчок, блеснула короткая искра, это металлический наконечник стрелы чиркнул еще и по камню. Ничего не произошло, решетка на месте, однако рычаг чуть приподнялся.

Ободренный, я наложил вторую стрелу. Если кто-то идет с той стороны, то рычаг для него должен быть именно на таком расстоянии, чтобы не замедлять шага, а решетка успевала подниматься, не заставляя хозяина склонять на ходу голову.

Боудеррия не выдержала, прошептала снова:

— Там кто-то есть?

— Никого, — ответил я.

— Так зачем…

— Надо же поупражняться, — объяснил я. — Иначе навыки исчезают.

— Ну и время вы нашли!

— Да и покрасоваться надо, — добавил я. — При стрельбе из лука особенно красиво смотрится в развороте плечевой корпус. Как он у меня сейчас?

Она буркнула зло:

— Неплох.

— А мышцы? — спросил я. — Двуглавая и трехглавая?.. Про четырехглавую уже молчу, сам вижу, глаз не сводишь…

Она что-то прошипела злое, я разжал пальцы, щелчок, стрела исчезла между стальными прутьями. Через мгновение металлический звон, надсадный скрип, решетка дрогнула и с великой неохотой начала подниматься. Я смотрел с тревогой, вот-вот застрянет, механизмы от старости готовы развалиться, все скрипит и дергается из стороны в сторону…

Боудеррия все-таки первой проскользнула на ту сторону, замерла с мечами в руках, яростная, как дикая кошка, как же не люблю этих тварей.

Я из принципа дождался, когда решетка поднимется на высоту, и прошел с гордо поднятой головой. Дурак, конечно, вдруг бы механизмы издохли.

Боудеррия смерила меня злым взглядом.

— Чего вдруг?

Я вопрос понял верно, буркнул:

— А ты думаешь? Перед тобой решил пофанфаронить.

— С чего вдруг?

Я пожал плечами.

— Что с нами делает присутствие женщин. Пусть даже вот таких.

Она покосилась недоверчиво, не стала так уж явно обижаться на «вот таких», понятно же, мужчины не любят признаваться в слабости даже перед мужчинами, а перед женщинами так и вовсе…

Проходя мимо рычага, я небрежно ухватился за него и двинул в другую сторону. Загрохотало, решетка с облегченным вздохом рухнула вниз.

Боудеррия испуганно оглянулась.

— Что это? Мы снова в западне?

— Разве мы возвращаемся? — осведомился я.

Она ответила сердито:

— Нет, но… или это вы закрыли?

— Я, — ответил я скромно. — Да-да, продолжаю фанфаронить. И распускать хвост. Я тебе уже нравлюсь?

Она наморщила нос и стала смотреть только вперед. Гладкие стены идут на строго одинаковом расстоянии друг от друга, у меня даже мелькнула мысль замерить, в самом ли деле везде с точностью до микрона, с ума сойти, кто же прорубил… вернее, проплавил, слишком даже, сверху и снизу все идеально гладкое.

Под стеной кое-где человеческие черепа, я не обращал внимание, но насторожился, когда заметил впереди в правой стене ряд отверстий, а на другой стороне пятна копоти.

Камень заметно оплавлен, тут уж и женщина могла бы догадаться…

— Постой-ка…

Она послушно остановилась. Я вернулся, поднял череп и швырнул вперед. Из отверстий в стене выметнулись струи огня. Череп превратился в пылающий комок пламени, на землю упал уже обугленный комочком и тут же рассыпался.

Боудеррия посмотрела на меня выразительно.

Я поморщился.

— И что?

— Ничего, — сказала она. — Молчу.

— Как все одинаково, — проворчал я. — У меня бы спросили! Я бы им такое напридумывал…

Боудеррия спросила:

— Там дракон? А как мы пройдем?

— В интервал, — ответил я. — Как только брошу — беги следом. Дракону нужно сделать новый вздох перед выдохом.

Она сама вернулась, подобрала берцовую кость несчастного, который не решился идти вперед, не сумевшего назад, так и умершего, как буриданов осел.

Я взял ее из дрожащих пальцев.

— Готова? Беги!

Я швырнул кость на секунду раньше. Боудеррия сорвалась с места чуть замедленно, все-таки страшится, впереди полыхнул адский огонь. Я догнал ее, толкнул в спину, и мы пролетели последние ярды сквозь исчезающий огонь и горячий воздух.

Она в страхе оглянулась, там нерешительно полыхнуло еще раз, но уже без энтузиазма, птичка пролетела мимо. Даже две.

— Господи, что за ужасы! Надеюсь, это последняя?

— Уверен, — ответил я и зевнул с протяжным волчьим подвыванием. — Как же это однообразие надоело…

Она смотрела на меня с патетическим возмущением. Я со стуком захлопнул пасть, выпрямился гордо, я ж красавец, кивнул и пошел с прямой спиной и развернутыми плечами. Надеюсь, она уже оценила мои широчайшие, а также косые, что старательно уберегают бока от «французских ручек».

Под ногами хрустнуло, одна из плит чуть просела. И сразу же впереди из стен напротив друг друга выметнулись два гигантских топора и начали на скорости резать воздух.

Она посмотрела на меня и сказала ехидно:

— Я молчу-молчу. Даже рот не открываю!

— Слишком громко молчишь, — пробормотал я. — И слишком широко не открываешь. Ворона влетит…

— Как здесь проходить?

— А надо? — спросил я.

Она изумилась:

— Но вы же…

— Ах да, — сказал я. — Вот смотрю на тебя и забываю все время, куда и зачем идем. Видишь, как ты действуешь на мужчин!

Она поморщилась.

— Так как?

Я присмотрелся к топорам, в самом деле не проскочить, измерил взглядом коридор по ту сторону.

— Дай-ка твой меч…

Она сказала настороженно:

— У вас есть свой!

— Свой жалко, — ответил я.

Она нахмурилась, но подала клинок, но на лице сильнейшее сомнение, стоит ли так делать.

Я присел, меч положил на пол, некоторое время присматривался, высчитывая время взмахов. Боудеррия охнула, когда я с силой толкнул меч острием вперед.

Он успел проскользнуть под проносящимися стальными лезвиями, прозвенел по камню эфесом и остановился.

Боудеррия спросила мрачно:

— И что?

Я промолчал, сам заколебался, вдруг да не получилось, хотя странно, чтоб у меня да не, однако топоры вроде бы двигаются все медленнее, неохотнее…

Наконец невидимые плечи перестали зудеть, топоры полностью ушли в стены.

Боудеррия обратила на меня удивленные глаза.

— Но… как?

— Мы нажали на плиту здесь, — объяснил я. — Произошел запуск, говоря по-умному, хотя бы этого можешь не понять… Для остановки нужно было наступить там, на той стороне, что и сделал твой меч. Как видишь, пригодился.

Она всмотрелась, плита под мечом в самом деле слегка просела в сравнении с другими.

— Мой меч не только для таких целей годится, — буркнула она. — Откуда вы всегда знаете, как их проходить?

Я пожал плечами.

— Если скажу, что сам делал чертежи для всех подобных ловушек… поверишь?

Она пробормотала, чуточку ошалелая:

— Ну… вообще-то… теперь… могу…

— Ну и зря, — сказал я. — Стал бы такой ерундой заниматься! Я герцог или не герцог? Это другие делают, а мне с нижайшим поклоном на подпись. Я человек дотошный, всегда смотрю, под чем ставлю свой красивый росчерк! А то так хрюкнуть не успеешь, как в женатых окажешься.