"Тридцать шесть валентинок" - читать интересную книгу автора (Куин Джулия)

Глава 2

Баллистерам никогда не приходилось беспокоиться о деньгах, но и богатством они не отличались. Как правило, данное обстоятельство ничуть не удручало Сюзанну — острой потребности в нарядах она не испытывала и вовсе не мечтала о дорогих украшениях: единственная нитка жемчуга чудесно гармонировала со всеми платьями. Конечно, от новых сережек она бы не отказалась; просто не видела смысла мечтать о том, что невозможно получить.

И все же существовало на свете чудо, ради которого стоило пожелать семье богатства, знатности и влиятельности.

Этим чудом был театр.

Сюзанна обожала театр. Самозабвенно следила за событиями на сцене, с волнением вдыхала неповторимый аромат зала, с восхищением смотрела на огромную хрустальную люстру, увлеченно хлопала артистам до тех пор, пока не начинали болеть ладони. Театр казался увлекательнее музыкальных вечеров и, конечно, несравнимо интереснее балов и танцев, на которые приходилось ездить несколько раз в неделю.

Проблема заключалась в том, что семья не имела возможности абонировать ложу в каком-нибудь из лучших театров, достойных внимания благородной публики, а сидеть где-то помимо ложи не позволяли светские условности. Приличные молодые леди не должны появляться среди простолюдинов, твердила мать. Из чего следовало, что Сюзанна могла посмотреть пьесу лишь тогда, когда кто-нибудь из знакомых вспоминал о ней и оставлял местечко в своей ложе.

И вот пришла записка от кузенов Шелбурнов. Джеймс и Маргарет приглашали насладиться игрой Эдмунда Кина. Знаменитый актер исполнял роль Шейлока в «Венецианском купце» Шекспира. Сюзанна едва не заплакала от радости. Кин дебютировал в пьесе совсем недавно — всего лишь четыре вечера назад, — но весь бомонд только о нем и говорил. Актера называли великолепным, дерзким, отважным, несравненным. Подобные эпитеты заставляли пламенную поклонницу театра трепетать от нетерпеливого желания побывать на спектакле.

Увы, до сих пор приглашений не поступало. Зато одно за другим сыпались приглашения на большие балы: всем хотелось увидеть реакцию бедняжки на брак Клайва и Харриет. Камерные собрания вниманием не баловали.

Все изменилось в четверг вечером на балу в особняке лорда и леди Уорт.

Наверное, следовало поблагодарить графа Ренминстера. Единственный вальс внезапно вернул ей популярность. После отъезда джентльмена последовало еще девять танцев. Нет, даже десять. Она считала. Десять кавалеров пригласили ее танцевать — на десять больше, чем за три часа, проведенных в зале до встречи с графом.

Несправедливо, что один человек способен оказывать на общество столь решительное влияние.

Сюзанна не сомневалась, что и кузены вспомнили о ней исключительно благодаря вниманию лорда Ренминстера. Не то чтобы Шелбурны ее избегали — ничего подобного. Родство было дальним, да и знакомство не слишком близким. Но если вдруг случилось непредвиденное, в ложе оказалось свободное место и потребовалось уравновесить число дам и джентльменов, то, что же мешало пригласить ее — кузину Сюзанну, которой в пятницу леди Уислдаун посвятила целую колонку?

Какая, собственно, разница, почему о ней вспомнили? Главное, теперь она увидит самого Эдмунда Кина в роли Шейлока!

— Моя ревность продлится вечно, — шутливо призналась Летиция, когда сестры сидели в гостиной в ожидании приезда Шелбурнов. Мать настояла, чтобы Сюзанна оделась к назначенному сроку и не заставляла влиятельных родственников томиться и тратить драгоценное время. Этикет предписывал слегка охладить пыл кавалеров, но не испытывать терпение уважаемых благодетелей.

— Уверена, что и тебе скоро выпадет счастье, — успокоила Сюзанна, однако не смогла сдержать гордую улыбку.

Летиция вздохнула:

— Может быть, они решат посмотреть пьесу еще раз?

— А вдруг предложат маме и папе целую ложу? — храбро предположила Сюзанна.

Летиция засияла от радости.

— О, какая чудесная идея! Не забудь подсказать…

— Ни за что на свете, — решительно перебила Сюзанна. — Во-первых, это грубо, а во-вторых…

— Но если речь зайдет о… Сюзанна вздохнула:

— Хорошо. Если леди Шелбурн вдруг спросит, захочет ли наше семейство воспользоваться ее ложей, я непременно отвечу утвердительно.

Летиция смерила сестру недовольным взглядом.

В этот момент в дверях появился дворецкий.

— Мисс Сюзанна, — объявил он, — экипаж лорда и леди Шелбурн прибыл.

Сюзанна вскочила.

— Спасибо, иду.

— Буду ждать твоего возвращения, надеюсь, расскажешь во всех подробностях.

— Чтобы потом тебе было неинтересно смотреть? — поддразнила Сюзанна.

— Вот еще! Представь себе, я уже десять раз читала «Венецианского купца» и отлично знаю, чем закончилась история. Хочется услышать, как играл Кин.

— Говорят, он не такой красавец, как Кембл, — заметила Сюзанна, надевая пелерину и вешая на шею муфту.

— Кембла я видела, — нетерпеливо возразила Летиция, — а вот Кина пока не довелось.

Сюзанна нежно поцеловала сестру в щеку.

— Непременно расскажу все до мелочей. Обещаю.

Открыла дверь и, не обращая внимания на мороз, бесстрашно направилась к экипажу.

Не прошло и часа, как она удобно устроилась в театре «Друри-Лейн», в ложе Шелбурнов, и с живым интересом изучала обновленный интерьер зала. Ее вполне устроило место в дальнем конце ложи. Хозяева и гости оживленно беседовали, почти не обращая внимания на водевиль, который артисты разыгрывали перед началом основного спектакля. Сюзанна тоже редко смотрела на сцену: пока что ее интересовал сам театр.

Трудно было смириться с несправедливостью: лучшие места располагались в партере, рядом с чернью, как выражалась мама. А она сидела в одной из самых дорогих лож, но часть сцены оставалась вне поля зрения, скрытая большой колонной. Чтобы следить за действием, придется наклониться и даже облокотиться на балюстраду.

— Осторожно, не упадите, — послышался низкий мужской голос.

Сюзанна вздрогнула от неожиданности.

— Милорд! — воскликнула она. Повернулась и с искренним удивлением посмотрела на лорда Ренминстера. Граф сидел в соседней ложе, достаточно близко, чтобы можно было без труда разговаривать.

— Какой приятный сюрприз, — заметил джентльмен с любезной и в то же время таинственной улыбкой. Он всегда улыбался таинственно.

— Я приехала с кузенами, — пояснила Сюзанна и добавила, хотя это было и так ясно: — С Шелбурнами.

— Добрый вечер, лорд Ренминстер, — оживленно приветствовала леди Шелбурн. — Я и не знала, что мы с вами соседи. Граф вежливо улыбнулся:

— Боюсь, в последнее время редко выбираюсь в театр.

Леди Шелбурн понимающе закивала:

— Ах да, конечно. Так трудно найти время. В этом году мы все очень заняты. Разве можно было предположить, что в январе в Лондоне соберется столько народу?

— И вся суета ради кучки снега, — не удержалась от комментария Сюзанна.

Негромкая шутка рассмешила графа. Он слегка наклонился и любезно обратился к леди Шелбурн:

— Кажется, пьеса начинается. Как всегда, было очень приятно вас встретить.

— Взаимно, — прощебетала Маргарет. — Надеюсь, четырнадцатого февраля, в День святого Валентина, вам удастся найти время для моего бала.

— Не пропущу ни за что на свете, — заверил граф.

Леди Шелбурн, осталась, очень довольна беседой. Откинулась в кресле и возобновила разговор с Элизабет Притчард — своей давней и самой близкой подругой. Сюзанна не сомневалась, что Лиза влюблена в брата Маргарет, сэра Ройса Пемберли, который сидел здесь же. Более того, красавец лорд определенно отвечал взаимностью, хотя оба пока не понимали собственных чувств. Заблуждение Элизабет зашло так далеко, что она даже приняла ухаживания другого неженатого аристократа, лорда Дарема, которого Сюзанна считала малоинтересным. Разумеется, она не собиралась оглашать результаты наблюдений и умозаключений, тем более что все присутствующие увлеченно беседовали, не спрашивая ее мнения.

Сюзанне оставался лорд Ренминстер, который все еще смотрел на нее из соседней ложи.

— Вам нравится Шекспир? — поинтересовалась она. Радость от посещения театра оказалась так велика, что даже для этого человека нашлась лучезарная улыбка.

— Очень, — ответил тот. — Хотя предпочитаю его исторические хроники.

Сюзанна кивнула в знак согласия и готовности продолжить вежливую беседу.

— Можно было предположить. Они значительно серьезнее.

Граф загадочно улыбнулся:

— Даже и не знаю, считать ли утверждение комплиментом или колкостью.

— В подобных ситуациях, — рассудительно заметила Сюзанна, удивляясь легкости беседы, — всегда лучше выбирать комплимент. С таким подходом жить легче и приятнее.

Лорд Ренминстер рассмеялся и, в свою очередь, поинтересовался:

— А вы? Какие произведения барда любите вы? Сюзанна умиротворенно вздохнула:

— Обожаю все его пьесы, все до единой.

— Правда? — удивился граф, и в голосе послышался неподдельный энтузиазм. — А я и не знал, что вы до такой степени увлекаетесь театром.

Сюзанна взглянула с любопытством:

— Боюсь, вы вообще мало знаете о моих интересах.

— Справедливо, — согласился граф. — Но Клайва театральное искусство не интересует.

Она гордо вскинула голову.

— Мы с мистером Манн-Формсби разделяли далеко не все интересы.

— Несомненно, — отозвался лорд Ренминстер, и в голосе прозвучала нотка одобрения.

И вдруг, сама не понимая, зачем сообщать об этом старшему брату, Сюзанна поведала:

— Клайв без умолку болтал. Граф закашлялся.

— Вам нехорошо? — озабоченно нахмурилась она.

— Все в порядке, — с трудом произнес лорд Ренминстер и постучал по груди. — Просто вы… вы немного меня испугали.

— О, простите.

— Не стоит извиняться, — успокоил граф. — Я и сам не люблю ходить в театр с Клайвом.

— Рядом с ним невозможно было услышать, что говорят актеры, — пожаловалась Сюзанна.

Собеседник вздохнул:

— Признаюсь, из-за него я до сих пор понятия не имею, чем заканчивается «Ромео и Джульетта».

Теперь уже едва не закашлялась Сюзанна.

— Дразните?

— Они жили долго и счастливо, правда? — невинно уточнил граф.

— О, конечно, — лукаво подтвердила она. — Чрезвычайно жизнеутверждающая история.

— Отлично. — Лорд Ренминстер откинулся на спинку кресла и посмотрел на сцену. — Наконец-то удалось выяснить.

Мисс Баллистер не смогла удержаться от смеха. Странно. Оказывается, граф обладал чувством юмора. А Клайв утверждал, что брат «самый серьезный человек во всей Англии, черт подери». Трудно было сомневаться в правдивости характеристики, сдобренной этим самым «черт подери». Как правило, джентльмены не употребляли крепких выражений в разговоре с дамами. А если уж случалось, значит, утверждение действительно того требовало.

В эту минуту свет начал гаснуть, и скоро зал погрузился в темноту.

— О! — восторженно выдохнула Сюзанна, нетерпеливо подавшись вперед. — Видели? — Она порывисто повернулась к графу. — Свет остался только на сцене. До чего интересно!

— Это нововведение Уайатта, — пояснил лорд Ренминстер, имея в виду архитектора, восстановившего театр после пожара. — Так лучше видно, не находите?

— Да, замечательно, — согласилась Сюзанна. Пришлось подвинуться на самый краешек кресла, чтобы заглянуть за колонну. — Все так…

Пьеса началась, и она тут же забыла, что собиралась сказать.

Дэвид больше наблюдал за ней, чем за артистами. Ему уже доводилось видеть эту пьесу. Конечно, Эдмунд Кин прекрасно играл роль Шейлока, но даже творчество талантливого актера не могло сравниться с восторженным блеском прекрасных темных глаз. Граф решил, что на следующей неделе снова приедет в театр, специально ради Кина. А сегодняшний вечер лучше посвятить Сюзанне.

Он спросил себя, почему летом так упрямо воспротивился ее браку с Клайвом. Нет, не совсем точно: сопротивление созрело в душе. Он не давил на брата. И не лгал, сказав, что не стал бы возражать, выбери Клайв не мисс Сноу, а мисс Баллистер.

И все же мысль раздражала. Ему не раз доводилось видеть брата в обществе Сюзанны, и всегда тревожило бросавшееся в глаза несоответствие.

Сюзанна воплощала огонь, ум, красоту, а Клайв…

Клайв всегда оставался самим собой. Дэвид любил брата, но знал, что тот руководствуется сиюминутными порывами, которые сам он не мог ни понять, ни принять. Клайв напоминал ярко горящую свечу. Люди тянулись к нему, как слетаются на огонь ночные бабочки, но нередко обжигались.

Обожглась и мисс Баллистер.

Сюзанна не подошла бы Клайву. Нет, скорее, Клайв не подошел бы Сюзанне. Ей требовался другой человек. Более взрослый, более зрелый, более вдумчивый. Например…

Если можно думать шепотом, то Дэвид подумал шепотом, тайком от самого себя: мисс Баллистер нужен такой человек, как он, Дэвид Манн-Формсби.

Так зародилась идея. Лорд Ренминстер не был склонен к необдуманным, скоропалительным поступкам, но решения принимал быстро, делая разумные, логичные выводы из собственных знаний, мыслей и чувств.

И вот, сидя в театре «Друри-Лейн» и глядя не на сцену, а на красивую молодую леди в соседней ложе, он принял важное решение.

Граф Ренминстер решил жениться на мисс Сюзанне Баллистер.

Сюзанна Баллистер — нет, Сюзанна Манн-Формсби, графиня Ренминстер. Звучит правильно, внушительно и красиво.

Из нее получится великолепная графиня. Красивая, умная, принципиальная и гордая. Странно, как он мог не замечать этого раньше. Должно быть, потому, что встречал исключительно в обществе Клайва, а брат неизменно привлекал внимание к собственной персоне.

Последние несколько лет Дэвид присматривался к молодым особам, исподволь выбирая невесту. Торопиться с женитьбой он не собирался, но отлично понимал, что рано или поздно холостяцкой жизни придет конец. А потому каждая незамужняя молодая леди подвергалась беспристрастной и достаточно суровой оценке.

Каждой чего-то не хватало.

Одна оказывалась слишком глупой, другая слишком скучной, третья слишком тихой или слишком шумной. Ну а если и не «слишком», то непременно «недостаточно».

Короче говоря, до сих пор не удалось встретить ни одной женщины, с которой было бы не страшно провести всю оставшуюся жизнь.

Да, конечно, его могли обвинить в излишней привередливости. Но сейчас, в полумраке театрального зала, лорд Ренминстер с улыбкой сказал себе, что долгое ожидание оказалось не напрасным.

Он снова взглянул на профиль мисс Баллистер. Она настолько увлеклась пьесой, что вряд ли заметила острое, чересчур пристрастное внимание собеседника. Время от времени губы раздвигались в едва слышном возгласе, и хотя Дэвид понимал, что это невозможно, все равно чувствовал теплое дыхание.

Вожделение не заставило себя ждать. Удивительно. Он никогда не верил, что сможет найти супругу, способную разбудить желание. Неужели снизошло благословение?

Сама не замечая, Сюзанна машинально облизнула губы.

Чрезвычайно соблазнительно.

Лорд Ренминстер улыбнулся собственным мыслям. Решение принято, осталось лишь составить план действий.

После третьего акта люстра зажглась, сообщая об антракте, и Сюзанна первым делом посмотрела в соседнюю ложу, чтобы спросить графа, что он думает о пьесе.

Однако лорда Ренминстера на месте не оказалось.

— Странно, — растерянно пробормотала она. Должно быть, ушел очень тихо, а она даже не заметила. Не хотелось признаваться в разочаровании. Очень интересно было бы услышать его мнение об игре Эдмунда Кина — такого Шейлока видеть еще не приходилось. Граф наверняка сказал бы что-нибудь очень умное и ценное, до чего сама она не додумается никогда в жизни. Клайв не считал нужным обсуждать актеров, а в антракте сразу убегал, чтобы поболтать с друзьями.

И все же хорошо, что граф исчез. Несмотря на дружескую беседу перед началом пьесы, трудно было поверить в его искреннее расположение.

А главное, в его присутствии она чувствовала себя как-то… странно. Мешало неведомое волнение, неловкое, нескромное возбуждение.

Поэтому, когда леди Шелбурн спросила, не желает ли она прогуляться в антракте вместе со всеми, Сюзанна поблагодарила, но вежливо отказалась. Надежнее остаться на месте — по крайней мере, здесь лорда Ренминстера точно нет.

Шелбурны ушли в компании гостей, а Сюзанна осталась в полном одиночестве, не испытывая ни малейшего сожаления. Рабочие сцены закрыли занавес не совсем плотно, и если очень постараться, можно было рассмотреть, как меняют декорации. Увлекательное, неожиданное зрелище. Как будто попала в…

За спиной послышался звук. Наверное, кто-то что-то забыл и вернулся. Сюзанна приклеила на лицо любезную улыбку и обернулась.

— Добрый ве…

Рядом стоял лорд Ренминстер.

— Добрый вечер, — произнес он, когда стало ясно, что она забыла закончить приветствие.

— Милорд? — удивленно отозвалась Сюзанна. Граф сдержанно кивнул.

— Мисс Баллистер, позволите присесть?

— Да, пожалуйста, — вежливо пригласила она. О Господи, зачем он явился?

— Подумал, что легче разговаривать, когда не приходится кричать из ложи в ложу.

Сюзанна взглянула с недоумением. Кричать вовсе не приходилось: ложи располагались очень близко, хотя и не так ужасно, нестерпимо близко, как кресла. Граф сел и бедром почти коснулся ее ноги.

Непонятно. Весьма солидный лорд Дарем сидел на этом самом месте больше часа, но его бедро ей совсем не мешало. А вот с лордом Ренминстером все обстояло иначе. С ним вообще все обстояло иначе.

— Понравилась пьеса? — поинтересовался граф.

— Очень, — искренне призналась Сюзанна. — Кин играет просто замечательно, не находите?

Лорд Ренминстер кивнул, и что-то невнятно пробурчал в ответ.

— Никогда не думала, что Шейлок может предстать таким трагическим персонажем, — с энтузиазмом продолжила Сюзанна. — «Венецианского купца» я видела уже несколько раз, как, несомненно, и вы, и этот герой всегда выглядел комичным. Правда?

— Да, интерпретация необычная и весьма интересная.

Сюзанна с энтузиазмом кивнула.

— По-моему, черный парик — находка поистине гениальная. Почти все играют Шейлока в рыжем парике. Но разве можно создать трагический образ в рыжем парике? Никто не воспринимает рыжих мужчин всерьез.

Граф закашлялся.

Сюзанна смутилась. Нет, вряд ли замечание могло обидеть.

— Прошу извинить, — наконец произнес граф, немного отдышавшись.

— Что-то не так?

— Нет-нет, все хорошо, — заверил лорд Ренминстер. — Просто ваше острое наблюдение слегка удивило меня.

— Вовсе не хочу сказать, что рыжеволосые мужчины менее достойны, чем остальные, — на всякий случай пояснила Сюзанна.

— Разумеется, если не считать нас, мужчин с темной шевелюрой, — уточнил граф и озорно улыбнулся.

Мисс Баллистер сжала губы, чтобы не улыбнуться в ответ. Странно, как ловко ему удалось создать ощущение тайной близости, почти интимной шутки.

— Я хотела сказать, — пояснила Сюзанна, пытаясь вернуться к теме, — что в романах не бывает рыжих персонажей.

— Мне, во всяком случае, таковые не встречались, — подтвердил граф.

Сюзанна взглянула с легким раздражением:

— А если даже один и встретится, то ни за что не будет главным героем.

Лорд Ренминстер склонился и пристально посмотрел на нее:

— А кто герой вашего романа, мисс Баллистер?

— У меня нет героя, — сухо отрезала она. — Думаю, это и так ясно.

Он задумчиво помолчал, а потом пробормотал, словно про себя:

— Вам так кажется?

Сюзанна почувствовала, как изумленно раскрылись губы, даже ощутила собственное дыхание — настолько удивило и озадачило странное замечание.

— Простите? — наконец недоуменно проговорила она.

Граф улыбнулся.

— Особа, подобная вам, непременно должна иметь своего героя, — пояснил он. — Может быть, даже защитника.

Сюзанна вопросительно вскинула брови:

— То есть, по-вашему, мне следует выйти замуж?

И снова эта таинственная улыбка. Многозначительная, словно скрывающая какой-то увлекательный секрет.

— А что думаете вы?

— Я думаю, что разговор сворачивает в невероятно личное русло.

Лорд Ренминстер рассмеялся, однако смех прозвучал тепло и искренне, без намека на злорадство, которое часто окрашивало веселье в светских гостиных.

— Беру свои слова обратно, — наконец заявил он. — Защитник вам ни к чему. Вы вполне можете за себя постоять.

Сюзанна настороженно прищурилась.

— Да-да, — подтвердил граф. — Это комплимент.

— С вами никогда не мешает удостовериться, — заметила Сюзанна.

— Ну же, мисс Баллистер, вы начали первой. Теперь настала ее очередь смеяться.

— О, прошу вас, — с улыбкой заметила она. — Вам не составит ни малейшего труда отразить любой из моих ударов.

— Вот уж не уверен, — возразил лорд Ренминстер так тихо, что она с трудом расслышала.

И вдруг спросила:

— Почему вы так добры ко мне?

— Разве?

— Да, — подтвердила Сюзанна, сама не понимая, почему стремится получить ответ. — Да, добры. А если вспомнить отрицательное отношение к браку с вашим братом, то сразу возникает подозрение.

— Я вовсе не…

— Я слышала. Вы сказали, что не стали бы выступать против нашего союза, — сухо, с непроницаемым выражением перебила Сюзанна, — но в то же время нам обоим отлично известно, что вы не одобряли выбор Клайва и даже поддержали его решение жениться на Харриет.

Дэвид долго молчал, обдумывая неожиданную реплику. Все слова были правильными, и все же не приходилось сомневаться, что мисс Баллистер совершенно не понимала, что именно произошло прошлым летом.

Во-первых, не понимала Клайва. А если считала, что сможет стать его женой, то, скорее всего не понимала и себя.

— Я люблю брата, — негромко заговорил лорд Ренминстер. — Однако сознаю, что Клайв не свободен от недостатков. Ему нужна жена, которая бы целиком и полностью от него зависела. Только так он станет тем человеком, которым может и должен стать. А если бы Клайв женился на вас…

Сюзанна смотрела искренне, открыто, терпеливо ожидая, пока он подберет нужные слова. Ответ был жизненно важен, а потому требовал точности.

— А если бы Клайв женился на вас, — продолжил граф, — ему незачем было бы проявлять силу. Силы и энергии у вас вполне хватило бы на двоих. Клайву незачем было бы, расти.

В ее взгляде застыло удивление.

— Короче говоря, мисс Баллистер, — заключил лорд Ренминстер со странной нежностью в голосе, — мой брат вас недостоин.

Пока Сюзанна пыталась проникнуть в смысл слов, пока вспоминала, как надо дышать и говорить, граф встал.

— Было очень приятно побеседовать, — заключил он и легко прикоснулся губами к ее перчатке. Горящие зеленые глаза смотрели требовательно, пронзительно, словно стараясь заглянуть в душу. Наконец граф выпрямился, улыбнулся уже знакомой таинственной улыбкой и спокойно попрощался: — Желаю приятного вечера.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и ушел, но в соседней ложе так и не появился.

Странное чувство — удивительное ощущение волнения, легкой тревоги и нетерпеливого ожидания, которое этот необыкновенный человек умел вызвать одной лишь улыбкой, — уверенно поселилось в груди и отказывалось уходить.

Впервые в жизни Сюзанне не удалось сосредоточиться на пьесе Шекспира.

Даже с широко открытыми глазами она видела только значительное лицо графа Ренминстера.