ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На следующий день Кэсси начала работать помощником менеджера. Бак обращался к ней вежливо, добродушно подразнивая, и скоро она уже чувствовала себя в магазине как дома. Однажды даже попросила разрешения привести с собой на работу Селену, поскольку ее мать плохо чувствовала себя и не могла присматривать за ней. Бак разрешил.

Но Джон нахмурился, когда вошел в магазин и увидел маленькую девочку, играющую между стеллажами.

— Здесь небезопасно для ребенка, — сказал он. — Даже уздечка, упавшая с крючка, может ушибить ее.

— Я как-то не подумала об этом… — смутилась Кэсси.

— К тому же тут есть пестициды. Конечно, она не потянет их в рот, но, если случайно уронит один из этих мешков, порошок может полететь ей прямо в лицо. — Он нахмурился. — В Медисин-Ридж одну девочку пришлось везти в реанимацию, когда разорвался садовый мешок с пестицидами и мелкие частички попали ей в легкие.

— О боже…

— Я вовсе не против, чтобы она была здесь, — торопливо добавил Джон. — Просто займите ее чем-нибудь возле прилавка и не позволяйте играть среди стеллажей. Хорошо?

Селена, в стареньких, но чистых джинсах и футболке, забралась на стул и устроилась за прилавком.

— Похоже, вы кое-что знаете о детях.

— У меня есть две маленькие племянницы, — улыбнулся Джон. — Они стоят дюжины.

— Вы любите их?

— Очень. Но я не привык жить с семьей. У меня никогда не было времени, чтобы остановиться и подумать о чем-то постоянном.

— Почему?

— Я был увлечен работой, хотел как-то обозначить себя в этом мире. Амбиции и семейная жизнь плохо сочетаются.

— Понимаю, — сказала она с улыбкой. — Вы хотите быть чем-то большим, чем простым ковбоем.

— Ну, что-то вроде того, — солгал он.

На самом деле они с братом стремились получить чистокровное породистое стадо, известное во всем мире, — настоящий стандарт качества мясной продукции. У Коллистеров была хорошая репутация, но Джон все равно проводил свою жизнь в движении, переезжая с одной скотоводческой выставки на другую. Чем больше наград завоевывали их чистокровные быки, тем большую цену они могли запросить за потомство.

— Сейчас вы управляющий ранчо, — сказала Кэсси. — Сможете ли подняться выше?

— Конечно. У нас есть несколько менеджеров, которые занимаются всем, начиная от зерновой продукции и скота и кончая организацией исследований по производству ИР.

— ИР? Что это такое?

— Искусственное разведение. Ну, человек берет семенной материал и оплодотворяет наших коров и телок.

Было видно, что это объяснение смутило ее.

Он улыбнулся:

— Это часть обычной работы на ранчо. В наступившие нелегкие времена нам приходится использовать более надежный способ получения гарантированного потомства, чем традиционный способ.

Она сжала губы и опустила глаза.

— Вы очень тактично это объяснили. А то недавно к нам в магазин приходил один фермер и попросил специальные штанишки для собаки, у которой была течка. Так он нарочно описывал это так, чтобы я почувствовала себя неловко.

Джону захотелось найти этого фермера и как следует с ним потолковать.

— Там, где я работаю, такие вещи не приняты, — сказал он. — Есть определенные требования и к одежде. И никакого сексуального притеснения, даже на словах. А вы не должны терпеть, если кто-нибудь заговорит с вами в оскорбительном для вас тоне. Услышав, что покупатель использует грубые слова, зовите Бака. Если не можете найти его, звоните мне. Вы должны научиться стоять за себя. Нельзя терпеть, когда мужчины своими словами унижают вас.

Кэсси посмотрела на него и кивнула.

— Я уже собиралась найти другую работу, — призналась она. — Даже если бы мне пришлось ездить каждый день в Биллингс. Правда, это было еще до того, как цена на бензин подскочила до четырех долларов за галлон. Надо быть миллионером, чтобы позволить себе тратить такие деньги.

— Я понимаю. — Он с братом уже давно стал выдавать своим работникам талоны на бензин. — Что, кстати, напомнило мне прямо сейчас выписать вам чек на дорожные расходы. И не надо беспокоиться, что цены разорят вас.

— Правда?! — Ее зеленые глаза расширились. — Вы такой добрый!

— Ну, разумеется, я добрый. Это одно из моих ценных качеств. Так же как учтивость, умение вести беседу и играть в покер. — Хитро улыбаясь, Джон наблюдал за ней. — И собаки меня тоже любят.

Она рассмеялась:

— Вы шутите!

— Пытаюсь.

Улыбка девушки стала шире, лицо будто осветилось внутренним светом.

— У вас, должно быть, очень большая ответственность и совсем нет свободного времени, судя по тому, сколько всяких работ проводится на вашем ранчо.

— Зато есть цель… — ответил он уклончиво. — Человек должен ставить перед собой цели, чтобы ему интересно было жить. А какие у вас цели?

Она несколько раз моргнула.

— Я хочу заботиться о своей маме столько, сколько смогу. А еще хотела бы вырастить Селену и дать ей возможность получить хорошее образование.

Джон нахмурился. Ее цели включали в себя помощь другим людям, но не себе. Он посмотрел на ее свежее, с легким румянцем лицо. Она очень нравилась ему. У нее было доброе сердце, милая улыбка, природный ум. Но ее возраст всегда ударял его под дых, стоило только ему подумать о ней как о части своей жизни.

— Что-то не так? — спросила Кэсси.

— Мне кажется для ваших лет у вас слишком много обязанностей.

— Как будто я этого не знаю! — рассмеялась она.

— Думаю, в некоторых отношениях это может мешать. С мужчинами, например, — добавил он, ненавидя себя за столь откровенно проявленное любопытство.

— Во всем городе только и найдется пара таких, у которых нет ни жен, ни подружек. Но мне с ними не по пути. Один из них прямо так и сказал, что у меня слишком большой багаж, даже для того, чтобы просто со мной встречаться.

— И что вы ответили на это?

— Что я люблю свою мать и Селену и мужчине, который во мне заинтересован, придется с этим считаться. Ну, все и закончилось, можно сказать, так и не начавшись, — добавила она с искорками смеха в глазах. — Я и решила: буду Одиноким Странником.

— Загадочным и таинственным? — подмигнул ей Джон.

— Да нет… просто Одиноким Странником на корабле, где только я, мама и вот эта малявка, — Кэсси посмотрела на Селену, которая вытаскивала из большой коробки пакетики с семенами и раскладывала их по ящичкам. — Она такая внимательная, подмечает самые ничтожные различия. К тому же у нее есть терпение и настойчивость. Я думаю, она могла бы стать исследователем, так как умеет не отвлекаться и быть аккуратной.

— Другими словами — сначала думает, а потом делает.

— Точно, — улыбнулась Кэсси. — А вот я часто бросаюсь на что-нибудь, не задумываясь о последствиях.

— Быть импульсивной тоже неплохо.

— Может быть, но я все же работаю над этим. — Она рассмеялась. — Ну а как продвигаются дела в «Брэдбери»?

— С коровником в основном мы уже закончили. Осталось провести электричество и проложить трубы.

— В нашем городе есть только одна компания, которая этим занимается. Но у них все расписано на две недели вперед.

— Значит, придется выписать кого-нибудь из Биллингса. Параллельно нужно будет сделать некоторые усовершенствования в доме, составить план конюшни, восстановить изгороди, заделать дыры в стенах, купить оборудование. В общем, работы до черта.

— Ваш хозяин, должно быть, ужасно богат, если может позволить себе это сейчас, когда цены растут день ото дня.

— Обновленное ранчо окупит себя. К тому же энергия солнца и ветра покроет часть энергетических затрат.

— Шесть лет назад приехал к нам в город новый судья и купил землю. Он тоже поставил солнечные батареи, чтобы обогревать свой дом, и использовал все эти новомодные энергосберегающие технологии. — Кэсси вздохнула. — Бедняга. Он был городским человеком и многих животных знал только по фильмам. К примеру, почему-то считал, что медведи-гризли добродушны и забавны. Как-то один из них забрался к нему в сад, и судья вышел с мешком хлеба, намереваясь покормить его.

— О боже…

— Медведь съел весь хлеб, а потом принялся за человека. Судья хотел убежать, но не смог и притворился мертвым, это и спасло ему жизнь. Но он остался без руки и без глаза. — Кэсси тряхнула головой. — Ужасно жаль его.

— Да… Наверное, он из восточных штатов.

Она кивнула.

— Из какого-то большого города. Судья смотрел документальный фильм про одного парня, который жил с медведями, и решил, что каждый может с ними подружиться.

— Мне это напоминает историю об одной даме. Она приехала в Аризону и увидела на дороге гремучую змею. Это зрелище показалось ей забавным. Она вышла из машины, чтобы получше рассмотреть ее, а может, даже приласкать.

— И что же случилось с ней?

— Для нее это кончилось бессчетным количеством уколов и двумя неделями в больнице. Сейчас в моде предупреждающие этикетки на продуктах. Думаю, не мешало бы нацепить такие ярлычки и на некоторых животных. По крайней мере, поставить вдоль дорог знаки в местах, где они обитают. И написать: большинство рептилий могут укусить. Или: медведи-гризли едят хлеб, фрукты, а также и людей.

Кэсси рассмеялась, глядя на его угрожающе сдвинутые брови.

— Как-то мне тоже пришлось удирать от одного гризли. Он был старый и не очень поворотливый. Но все равно стимул был достаточный.

— Мне никогда не доводилось убегать от диких зверей, — сказал Джон. — Но я знал одного ручного лося, который приходил петь серенады нашей корове. Так он был очень дружелюбный. В принципе если животные позволяют приблизиться к себе, то, скорее всего, страдают водобоязнью. Но этот лось не был больным. Наверное, он просто вырос у каких-то людей, которые были достаточно умны, чтобы никому об этом не рассказывать.

— Почему?

— Потому что в большинстве штатов запрещается приручать диких животных. — Он улыбнулся. — Кстати, этот лось обожал кукурузу.

— А что случилось потом?

— Он стал отгонять от своей любимицы весь остальной скот. Поэтому нам пришлось отвезти его в горы. О-очень далеко.

— А если бы он вернулся? Вы разрешили бы ему остаться?

Джон сделал серьезное лицо.

— Ну конечно. Я бы покрасил его в бурый цвет, отпилил рога и сказал бы всем, что это французский бык.

Девушка расхохоталась. Селена подбежала к ним с ручкой и блокнотом.

— Извините, — сказала она Джону и повернулась к сестре: — Один покупатель по телефону хочет сделать заказ.

Кэсси взяла блокнот.

— Пойду запишу заказ. Кстати, это Джон Таггерт, он работает на ранчо «Брэдбери» управляющим.

Селена подняла на него глаза и улыбнулась. У нее не хватало двух передних зубов, но все равно она была прехорошенькой.

— Когда я вырасту, то буду боевым летчиком! — решительно заявила малышка.

Джон сделал большие глаза.

— Правда?

— Ага! К нам приходила одна женщина. Она медсестра. Ее дочь летает на военных самолетах.

Джон присел перед Селеной на корточки, чтобы ее лицо оказалось на уровне его глаз.

— И на каких же самолетах ты хочешь летать? — поинтересовался он.

— На F-22 «Рэпторах», — произнесла она на одном дыхании. — Ты не знаешь, они действительно могут просто висеть в воздухе?

— Нет, — признался он, — не знаю.

— Я думаю, что «Рэпторы» должны быть очень красивыми, — проговорила она мечтательно.

— Надеюсь, ты когда-нибудь будешь летать на них.

— Сначала мне придется вырасти, — вздохнула девочка. — А ты к нам еще будешь приходить? — спросила она, когда Джон выпрямился.

— Конечно.

— Вот здорово! — просияла она и побежала к прилавку, где Кэсси только что взяла трубку.

Тарлетону было официально предъявлено обвинение в попытке изнасилования. Он клялся, что невиновен. К нему приехал адвокат из Биллингса, который наградил надменным взглядом местного адвоката и потребовал, чтобы Тарлетона отпустили под его личную ответственность. Прокурор возразил, сказав, что Тарлетон опасен для общества.

Судья, еще раз просмотрев дело, согласился выпустить подсудимого под залог… в пятьдесят тысяч долларов. Так что Тарлетону ничего не оставалось, как довольствоваться предоставленными условиями в камере.

Узнав об этом, Кэсси почувствовала себя виноватой. У Тарлетона оставалась жена, которая если и была в чем-то виновна, так это в том, что выбрала не того мужа.

— Бедная женщина, — вздохнула она. — Нельзя заставлять страдать и ее. Это нечестно.

— Так вы предпочитаете, чтобы он разгуливал на свободе? — спросил Джон. — Чтобы он напал на кого-то еще, и, возможно, с более серьезными последствиями?

— Нет! — вспыхнула Кэсси. — Конечно, нет.

Кончиками пальцев он коснулся ее щеки.

— У вас благородное сердце, Кэсси, — его голос был глубок и мягок. — Другие люди могли бы использовать ваше сочувствие против вас самой.

Она едва смела дышать.

— Я знаю, есть и такие. Но большинство людей добрые и не хотят обидеть других.

Он холодно рассмеялся:

— Вы действительно так думаете?

Выражение его лица заставило Кэсси задуматься.

— Кто-то причинил вам боль? — Она заглянула в его глаза. — Женщина? Вы носите это глубоко внутри и держите всех на расстоянии…

Джон поморщился.

— Вы ничего не знаете обо мне. — И тут же добавил: — Только не говорите, бога ради, что вы умеете читать мысли.

Девушка задумчиво посмотрела на него. Ее зеленые глаза казались темнее, глубже.

— Я могу читать по лицу. Ваши морщинки на лбу более выражены, чем вокруг рта. Вы оставляете улыбку у порога, когда приходите домой. — Она сделала глубокий вдох и продолжила: — Конечно, я не должна совать нос в чужие дела, но меня беспокоит, когда другие люди несчастны.

— Я вовсе не несчастен, — резко возразил Джон. — Только потому, что женщина обманула меня, я не превратился в испорченный товар. — Он ни с кем не делился этим, даже с Джилом. И все же сейчас ему захотелось рассказать, чтобы эта рана внутри него наконец перестала кровоточить. — Я был обручен с ней в то время, как она жила с другим мужчиной в Колорадо, о чем я не подозревал. Она уезжала на выходные со своей подругой, а я оставался дома. И однажды отправился в Ред-Лодж, туристическое местечко с хорошей рыбалкой, где она собиралась остановиться с подругой в мотеле. Ред-Лодж не так уж велик, чтобы там нельзя было найти человека. Как выяснилось, ее «подругой» оказался мужчина, и жили они в одном номере. У нее было совершенно ошарашенное выражение лица, когда они, спускаясь по лестнице, увидели меня в холле.

— И что она… сказала?

— Ничего. Ни слова. Сжала губы и притворилась, будто не знает этого мужчину… Он был взбешен, я же, чувствуя себя полным идиотом, вернулся домой. Она звонила и пыталась что-то объяснить, но я вешал трубку. Некоторые вещи не требуют объяснения.

Джон не стал говорить, что нанял частного детектива, чтобы узнать все об этой женщине. Слишком поздно, конечно. Оказалось, она постоянно заводила себе богатых поклонников. Ее привлекли деньги Джона, а не он сам. Он не был столь общителен, как тот парень, с которым она ездила на рыбалку, поэтому она чередовала их, и в результате потеряла обоих. Этот опыт заставил Джона относиться с подозрением ко всем женщинам.

— А тот, другой… он был богат? — спросила Кэсси.

— Как Крез.

Она робко дотронулась до его рубашки.

— Мне очень жаль, что так случилось. Но с другой стороны вам повезло, что вы несостоятельны, ведь вам никогда не придется беспокоиться, вы ли нравитесь женщинам или ваш бумажник.

— Да они и так не встают в очередь.

— Шутите? Вы ведь далеко не урод. И очень добрый. Вы защищаете тех, кто сам не может защитить себя. Да и собаки любят вас, — добавила Кэсси, вспомнив одну из его шуток.

Пока она говорила, к ее руке присоединилась и другая. Ладони девушки касались твердых мускулов, и тело Джона начало реагировать на эти прикосновения.

Через мгновение он резко отбросил от себя ее руки.

— Не делайте этого, — сказал он грубо, боясь потерять над собой контроль. Ему хотелось схватить Кэсси, прижать к себе и целовать до тех пор, пока с ее губ не сорвется сладкий стон.

Девушка отпрянула.

— Простите меня, — пробормотала она, краснея. — Я не знаю, как надо вести себя с мужчинами. То есть… я никогда раньше этого не делала…

Она повернулась и бросилась от него прочь.

Джон выругался сквозь зубы. Он вовсе не собирался обидеть ее, и теперь следовало извиниться перед ней за то, что был так резок. Но Джон знал, что не сможет ничего объяснить, не сказав правду. А этого он сделать не мог. Пока не мог.

Он оставил ранчо на попечение бывшего управляющего «Брэдбери» Карла Бэйкера, а сам поехал на выходные в Медисин-Ридж.

Брат встретил его у порога медвежьим объятием.

— Давненько мы тебя не видели! Проходи.

Бесс и Дженни, дочки Джила, выбежали в холл. Он поднял их на руки, и они расцеловали его.

— Дядя Джон, мы так по тебе соскучились! — воскликнула Бесс, крепко обнимая его за шею.

— Еще как соскучились, — подтвердила Дженни, снова целуя его в бронзовую щеку. — Тебя слишком долго не было!

— А ты привез нам подарки? — спросили они в один голос.

— А разве я когда-нибудь приезжал без подарков? В сумке сверху, рядом с костюмом, — сказал Джон, опуская их на пол.

Девочки бегом бросились к сумке, нашли подарки и, от нетерпения разорвав упаковку, заглянули внутрь. Там были плюшевые собачки со штриховым кодом. Этот код провел бы их по сайтам, где они могли бы выбрать еду и игрушки для своих любимцев и отправиться с ними в виртуальные приключения, не подвергая себя никакой опасности.

— Какие славные! — Бесс прижала к себе черного лабрадора.

У Дженни была трехцветная колли.

— Мы видели их по телевизору! — сказала она.

— Можно включить компьютер, папочка? — взмолилась Бесс. — Пожалуйста!

— Компьютер? — удивилась Кейси, жена Джила. — А для чего же тогда ваши игрушки?

— Эти собачки гуляют по Сети, мама! — воскликнула Бесс, показывая ей своего лабрадора.

— А у меня колли, точно такая же, как Лэсси из фильма, — просияла Дженни.

— Ну, тогда давайте начнем вместе, — улыбнулась Кейси и повернулась к Джону: — Ты останешься?

— На выходные. Мне нужно немного передохнуть.

— Давно пора, — кивнул Джил. — Один взялся за такое дело. Ты уверен, что тебе не нужна помощь? Мы могли бы пока обойтись без Грина.

— Да нет, все нормально. Просто возникли некоторые осложнения.

— Осложнения?

Джон вздохнул.

— Да. Там есть одна девушка…

— Вот и отлично, — усмехнулся Джил.

Джон покачал головой.

— Ты не понял. Ей девятнадцать.

— Кейси двадцать один. При чем тут возраст?

— Она такая… такая наивная.

— Это даже лучше. Пойдем выпьем кофе, и ты мне все расскажешь.