"Сын сумерек и света" - читать интересную книгу автора (Авраменко Олег)

Taken: , 1

ГЛАВА 11

К вечеру настроение Дейрдры, испорченное неосторожной фразой Кевина, ничуть не улучшилось, и за праздничным столом она выпила гораздо больше, чем полагалось леди, тем более – принцессе. Задолго до окончания пира она начала клевать носом и, чтобы не уронить своё достоинство в глазах двора, вынуждена была покинуть Банкетный зал. Выдержав необходимую паузу, продиктованную правилами приличия, Кевин последовал за ней и тайком пробрался в её покои. Он застал Дейрдру лежавшую в постели, но ещё не спавшую.

– Убирайся, – сказала она, как только он вошёл; в голосе её звучала мука. – Я не хочу тебя видеть.

Кевин присел на край кровати, взял руку Дейрдры и прижался щекой к маленькой тёплой ладошке.

– Прости, родная. Прости, что обидел тебя. Прости за то, что причинил тебе боль.

Дейрдра отняла руку и отвернулась.

– Ты здесь ни при чём, Кевин. Совсем ни при чём. Я ничуть не обижаюсь на тебя.

– Тогда в чём же дело?

– Дело во мне. Я… я тебе не пара.

– Глупости! – фыркнул Кевин.

– Вовсе нет, это правда. Мы долго обманывали себя и друг друга, но нельзя бесконечно бежать от действительности – она все равно будет дышать нам в спину. Моя неполноценность когда-нибудь встанет между нами, и ты проклянёшь тот день, когда связался со мной.

Кевин вздохнул.

– Сейчас ты не в настроении, Дейрдра. Давай поговорим об этом завтра.

– Завтра я скажу тебе то же самое, Кевин Мак Шон… или, вернее, Артур Пендрагон. Принц из Дома Света.

Кевина вдруг зазнобило. Сердце его учащённо забилось, а в висках запульсировала тупая боль.

– Что ты сказала? – через силу прохрипел он.

– Я назвала твоё настоящее имя. Твой приёмный отец, лорд Шон, был прав в своём предположении, неважно – шутя он его высказал или на полном серьёзе. Прежде чем стать ребёнком, ты был взрослым мужчиной – принцем Артуром, сыном Утера Пендрагона.

– Что за чушь! – произнёс Кевин, однако нарастающая боль в висках подсказывала ему, что это не такая уж и чушь. Слова Дейрдры пробудили в его памяти какие-то смутные образы, настолько смутные, что он не мог понять их значение. Тем не менее, в них было что-то очень знакомое, мучительно-узнаваемое, близкое и родное, бредящее душу, приводящее в смятение рассудок… – Что за чушь! – настойчиво повторил он. – Утер Пендрагон был отцом короля Артура.

– То был другой Утер, твой предок по линии отца. А твою мать зовут как языческую богиню – Юнона. Юнона из Сумерек.

ЮНОНА! МАМОЧКА!..

Голова Кевина разболелась не на шутку. Он сжал ладонями виски и протяжно застонал:

– Великий Митра!

– Вот именно, – отозвалась Дейрдра.

– Что? – спросил Кевин. – Что – вот именно?

– Ты сказал: «Великий Митра».

– Да? – удивился Кевин и тут же вспомнил, что действительно это сказал. – Да, – произнёс он уже с утвердительной интонацией. – Так я и сказал. Не понимаю, с какой стати…

– Зато я понимаю. Это лишь подтверждает мою правоту. Король Утер – наш Утер – был ярым почитателем бога Митры, Князя Света. Его сын, король Артур, хоть и был крещён, не без оснований подозревался в тайной приверженности культу Митры. Вот и ты, их потомок…

В этот момент голова Кевина будто раскололась от нового приступа адской боли. Он вскрикнул, свет в его глазах померк, и он потерял сознание.

Очнувшись, Кевин обнаружил себя лежащим в постели. Боль прошла и напоминала о себе лишь лёгким ознобом, полной опустошённостью мыслей и чувств, слабостью во всём теле.

Чья-то рука бережно вытерла с его лба испарину. Кевин повернул голову и увидел рядом с собой Дейрдру. Её большие изумрудные глаза смотрели на него виновато и с беспокойством.

– Извини, дорогой, – сказала она. – Сегодня я много выпила и сболтнула лишнее. А ведь ты предупреждал, что не должен ничего знать, пока сам не вспомнишь.

– Я предупреждал? Когда?

– Помнишь, ты дал согласие, чтобы Колин загипнотизировал тебя?

– Да, помню.

– Тогда-то он и пробудил твою прежнюю память. Ты немного рассказал о себе, расспросил о своей нынешней жизни, потом велел ему всё забыть и сам забыл обо всём.

– Что я ещё рассказал? – спросил Кевин, с тревогой и трепетом ожидая, что вот-вот у него снова разболится голова.

К счастью (или, быть может, к сожалению), этого не случилось.

– Не очень много, – ответила Дейрдра. – Как я уже говорила, ты сообщил, что зовут тебя Артур, ты принц из Дома Света, твой отец – Утер Пендрагон, мать – Юнона из Сумерек, а король Артур из Авалона был твоим прадедом – отцом твоего деда Эмриса, чьим сыном был твой отец Утер.

Теперь слова Дейрдры, хоть и находили живой отклик в его сердце, уже не вызывал мучительной боли в голове. Кевин чувствовал себя так, точно ему рассказывали о событиях его детства, которых он совершенно не помнил, зная, однако, что они происходили в действительности.

– А дальше?

– Дальше ты сказал, что превратился в грудного младенца, потому что пересёк бесконечное число миров… Знаешь, монсеньор Корунн Мак Конн утверждает, что наш мир не единственный сущий, что бог сотворил неисчислимое множество разнообразных миров. Кое-кто считает его взгляды ересью, но, оказывается, он прав.

– Да, да, конечно, – согласился Кевин. – Однако продолжай.

– Ещё ты говорил о Враге, Нечистом, также ты называл его Хранителем Хаоса и Князем Тьмы. Ты говорил, что многие считают его дьяволом, но сам ты так не думаешь. Ты упоминал о Рагнарёке, о Мировом Равновесии… впрочем, я мало что из этого поняла. Ещё ты сказал, отвечая на вопрос Колина, что не знаешь, есть ли бог, а потом велел ему забыть о вашем разговоре.

– А тебе не велел?

– По-моему, ты просто не заметил моего присутствия.

– Гм-м… На каком языке я разговаривал?

– На очень странной разновидности валлийского со значительной примесью латыни… или греческого… нет, всё-таки латыни, очень странной латыни… и очень странного греческого… Но это не мешало нам с Колином понимать тебя.

– Мой акцент тебе ничего не напоминал?

– У тебя не было акцента, ты говорил мысленно.

– Вот как? – Кевин удивлённо взглянул на Дейрдру. – И ты всё слышала?

– Да. Вы так ГРОМКО говорили…

– А Колин об этом знает?

– Нет. Ему незачем это знать. Ведь ты сам так хотел.

– Очаровательно! – пробормотал потрясённый Кевин. – Ты никогда не задумывалась над тем, что это для тебя значит?

– Конечно, задумывалась, – печально ответила Дейрдра.

– И к какому выводу ты пришла?

– Ясно к какому! Всё, что ты сказал тогда, лишь углубляет разделяющую нас пропасть.

«Чёрт возьми! – подумал Кевин. – Она действительно ничего не понимае т… Вернее, не хочет понять».

– Я не о том спрашиваю, Дейрдра.

– А о чём же?

– Ты говоришь, что слышала ВЕСЬ наш разговор. Не обрывки мыслей, не отголоски эмоций, а весь разговор целиком. Ведь так?

– Ну да. А что, собственно… – Вдруг она умолкла, глаза её расширились, как от испуга. – Неужели?.. О боже!.. Кевин, милый, что ты хочешь этим сказать? Что я… мой Дар… он не такой уж неполноценный?

– Не знаю, дорогая, но другого объяснения происшедшему я не нахожу. Из всего, что я узнал от Моргана, следует, что на такое способен только человек, обладающий мощным, полноценным Даром. К тому же твоё участие в нашем разговоре не было совсем пассивным. Подслушивая, ты ухитрилась остаться незамеченной, ничем не выдать своего присутствия.

– Но ведь я полукровка…

– Ну и что? Морган тоже полукровка, но это не мешает ему быть могущественным колдуном.

– Он мужчина и унаследовал свой Дар от отца. А я… я унаследовала бездарность от матери.

– Но ты также и дочь Бриана Лейнстера. Мне всегда казалось несправедливым, не правильным, что от смешанных браков в полной мере Дар наследуют только дети одного пола. Что если твой Дар так же хорош, как и Дар Моргана, разве что наши чародеи ещё не научились его пробуждать?

Дейрдра тихо всхлипнула и положила голову ему на плечо.

– Нет, Кевин, – с мольбой и тоской в голосе проговорила она. – Прошу тебя, не надо. Не внушай мне несбыточных надежд. Я так боюсь… – Она снова всхлипнула. – Боюсь разочарований… Пожалуйста, давай не будем об этом!

– Хорошо, любимая, – сказал Кевин, твёрдо решив, что так этого не оставит. – Хорошо, не будем.

Он поднял к себе её лицо и нежно поцеловал её в губы, а потом они, выбросив из головы все тревожные мысли, занялись тем, чем обычно занимаются мужчина и женщина, оставаясь наедине.