"Цена бессмертия" - читать интересную книгу автора (Фрост Анн)

Глава 1

Ослепительный, яростный клин света пробил призрачную плоть межмировой пустыни, вспарывая клубящуюся тьму; протягиваясь огнистым росчерком за пределы видимой и ощущаемой вселенной, туда, где время и измерение искажались, теряли свой первоначальный смысл. Бушующий, неистовый пламень несся сквозь материю миров, через пустоты небытия, пронзая насквозь даже серые завихрения смертоносного хаоса… Мелькали вокруг точки миров — не успевая появиться, они исчезали в неизмеримой дали, огоньки звезд вытягивались в призрачные серебристые росчерки, и гасли, навсегда исчезая в первородном мраке.

Огненная струна тянулась к далекому, одиноко примостившемуся на самых задворках Юниверсума мирку. Нить вытягивалась, становилась всё тоньше, напряженно и угрожающе зазвенел поток Силы… «Даже моего могущества может на это не хватить!» — словно предупреждал он. И вот, в момент, когда пламенеющая тропинка соединила миры, дальний конец ее, начинающийся в странном мире, не знающем магии, сорвался — растянувшаяся пружина стремилась сжаться — и яростно хлестнул, рассекая застонавшую плоть далекого мира, носящего название Меллидан.

……………..

Движение сквозь миры для хрупкого человеческого тела оказалось кромешной пыткой — ведь только сила, вложенная в заклинание, не давала ему распасться на мельчайшие крупицы, которые тотчас оказались бы развеянными, как пыль по всей Вселенной и даже далее. Глаза заливал мрак, лишь время от времени разрываемый багряными вспышками боли — Лера переставала чувствовать свое тело, будто это оно растянулось до бесконечности, превратившись в горящую, содрогающуюся в агонии нить; стенающую, рвущуюся куда вперед, в черную бесконечность. Она не могла ни видеть, ни мыслить, ни осязать — в какой то момент даже её эфирный дух-близнец содрогнулся и прекратил движение по волнам Великой реки. В заклинание была вложена титаническая сила, но этой мощи не хватало! И вот заклинание уже начало пить саму душу девушки; невыразимый, безысходный ужас заполнил угасающее сознание. Рвутся нити, соединяющие душу с телом, бьется в несказанной муке эфирный дух. И вдруг — сокрушительный удар, слепящий свет — и боль, боль, боль…

Неторопливо текла река времени, на смену ночи пришло утро; солнце осторожно выглянуло из-за высоких еловых вершин, протянуло пока еще бледные, золотистые лучи к остывшей за ночь земле, чтобы погладить, взбодрить соскучившиеся по теплу и свету зеленые ветви, густой ковер травы… Но — что это? Там, где еще вчера посреди веселого леса жила и изумрудно искрилась большая лужайка, сейчас было лишь огромное пятно выжженной дотла земли. Пламя пожрало и высокую траву, и нежный плодородный слой почвы, оставив невесомый серый пепел и холодные камни. Деревья, которым не повезло оказаться ближе всех к месту трагедии, застыли сейчас изломанными, черными скелетами. Беспомощно, будто в мольбе протянули они обуглившиеся ветви к такому приветливому, лазурному небу… Если бы оно могло чем-то помочь!

А время всё идет, размеренно бежит его поток — и вот уже небесная синь подернулась рябью облаков, с каждой минутой становились они темнее, наливаясь свинцовой тяжестью, готовой в любую минуту упасть проливным дождем. И вот — первая капля, звонкая и нетерпеливая сорвалась вниз, а за ней в погоню ринулись и все остальные.

Дождь наотмашь ударил по лицу, приводя в чувство. И этим чувством была боль, — во всем теле, в каждой его частичке — беспощадная и невыносимая. Даже отвернуть лицо от хлещущего дождя казалось непосильной задачей — глуша стон, цепляясь негнущимися пальцами за мертвую землю, Лера попыталась повернуться набок. С третьей попытки ей удалось — и перед глазами тотчас открылся жуткий постапокалиптический пейзаж: огромная, выжженная в пепел поляна. Голые камни, покрытые жирной черной сажей; вдалеке, на границе зрения маячат мертвые, обглоданные огнем деревья. Картинка мутится, качается — но смысл происходящего необыкновенно четко отпечатывается в оживающем сознании. Не ожидая пощады от грызущей боли, Лера всё продолжила попытки встать на ноги — и через некоторое время они увенчались успехом. Осторожно переступая, покачиваясь, она направилась в сторону леса — найти хоть какое-то убежище от проливного дождя. Шаг, другой… Разжимались стальные когти, слабела боль — чем дальше от эпицентра трагедии, тем легче на душе. Будто там, в центре мертвого круга, погубленная природа силилась отомстить своему убийце-поневоле, а за пределами его внезапно утратила губительную мощь.

Потихоньку, настороженно прислушиваясь к ощущениям, девушка ступила под темно-зеленый, шелестящий полог леса. Стук капель стал тише, запахло свежестью и хвоей. Вроде даже потеплело. Бархат веток сомкнулся за спиной, и густая чаща открыла свои объятия. А Лера всё шла и шла, ни о чем не думая, ничего не чувствуя. Остановилась она только у пересекшего путь тихого, широкого ручья — вода стлала себе путь прямо посреди травы и мха. Осторожно опустившись на колени, девушка жадно припала к прохладной влаге — она пила так, будто провела сутки посреди жаркой пустыни…

Кристально чистая вода впитала в себя нежный привкус трав, и свежий аромат хвои — вкусить её было подлинным наслаждением. Избавившись от мучительной жажды, Лера оторвалась от живительного источника и только теперь заметила свое отражение в спокойной глади. Она узнавала себя, но в то же время… Черты казались непривычными, слишком правильными… чужими. Осторожно потянулась она дрожащими пальцами к лицу, словно боясь внезапно наткнуться на маску. Но ничего. Просто пропали с кожи мелкие дефекты, шероховатости и даже шрам на лбу («заработанный» еще в детстве) исчез бесследно. Лера еще раз осторожно заглянула в ручей. Так и есть! Пропали все «особые приметы». С некоторым трепетом она закатала рукав до локтя — ого! — и родимого пятна тоже нет. Малоприятное чувство — как будто тебя обезличили.

«А может так нужно? Нужно войти в этот мир чистым листом, чтобы потом уже приобрести и шрамы, и другие «особые приметы»? Другой мир, другая жизнь! Неожиданно толкнулось в груди что-то горячее, разливаясь по жилам приятным, пьянящим теплом — как если бы забилось второе сердце. И тотчас мир переменился — краски стали ярче, обзор шире, ожили тонкие лесные ароматы, а чуть слышное дуновение ветерка тронуло разгоряченную кожу. Все пять чувств затрепетали, вырвавшись на свободу.

А девушка не могла отвести удивленного взгляда от своих ладоней — по пальцам медленно перебегали полупрозрачные, голубоватые искорки, что-то щекотало кожу, пощипывая легким электрическим разрядом. Причем стряхнуть эти капельки-искры никак не получалось, а тщетные попытки привели к тому, что своенравные огоньки слились в небольшой светящийся шарик, который послушно застыл у нее на ладони.

«Что это такое? Неужели та магия, о которой говорил Леонид? Действительно, чувство такое, словно живешь двумя жизнями сразу… — размышляла она, осторожно перекатывая странный шарик с руки на руку. Невесомый, светящийся приятным голубоватым светом он завораживал, невозможно отвести глаз от волшебного зрелища.

«Надо же, и что мне теперь с ним делать? — Лера попробовала стряхнуть свое творение, но оно не подчинялось, повиснув на пальце, как паучок на паутинке. Ложиться в карман шарик тоже не хотел. Стоило зажать его в ладонь, как он тут же недовольно зажужжал. Всё это чрезмерно занимало девушку…

Поэтому не сразу она услышала шум приближающихся шагов и треск сучков под этими шагами. А когда услышала — то и увидела тоже. Шагах в десяти от нее, за ручьем, прямо из зарослей возникла высокая, крепко сбитая фигура. Благодаря неожиданно обретенному дару, Лера могла видеть в полумраке густой чащобы ясно, как днем. Перед ней был, несложно понять, какой то явно недружелюбный субъект неопределенного возраста; причем внешности явно бандитской. Растрепанная шевелюра с застрявшими кое-где сучками и сеном, опухшее, помятое лицо цвета вареных раков и засаленная, клокастая борода — всё это не внушало особого доверия к новоприбывшему. Колоритный вид дополняла старая куртка из грубой кожи, широкие мешковатые порты неопределенного фасона и цвета…

— Не боится ли юная леди ходить по лесу одна? Как бы не приключилось чего… — голос звучал глухо и хрипло, но — главное! — на понятном языке.

Лера не стала ничего предпринимать — сейчас ее радовало то, что она может понимать речь местного населения. А если незнакомец поведет себя враждебно… что ж, пусть пеняет на себя. Она ничуть не сомневалась, что, в случае необходимости, справится с этим, явно не первой трезвости, субъектом.

— Ну, иди ко мне деточка… Не обижу… — и, осклабившись во все тридцать два гнилых зуба, незнакомец направился в сторону девушки. Несмотря не некоторую шаткость походки, приближался он быстро.

«С разворота двинуть, или просто оглушить как следует?» — пронеслось в голове в то время как Валерия ловко подскочила на ноги, распрямившись взведенной пружиной. Но не успела она еще отдать телу приказ — «к бою!» — а в руке уже зашевелился, сердито зашипел зажатый в кулак «светлячок». Пальцы ощутимо кольнуло и Лера, вскрикнув, раскрыла ладонь. Всё остальное произошло столь стремительно, что даже обострившиеся чувства не успели толком запечатлеть картинку: взъярившийся шарик метнулся в сторону бандита и, врезавшись с размаха прямо в широкую грудь, рассыпался яркой вспышкой. Вспышку эту сопровождал мощный удар — коренастое тело отбросило на добрых пять шагов назад. Врезавшись спиной в некстати подвернувшуюся ель, незнакомец сполз на землю и затих. Тут уже Лера испугалась не на шутку — теперь не за свою целомудренность, а за жизнь неудачливого злоумышленника.

«Как это меня угораздило? — она осторожно приблизилась к распростертому телу и, недовольно поморщившись, протянула руку проверить пульс. Пульс был.

«Вот и ладно, пусть отдохнет, протрезвеет,» — решила она, разглядывая первого встретившегося ей в новом мире, человека. Кроме всего, замеченного и ранее, девушка обратила внимание на заплечную сумку, сползшую сейчас на влажный мох, и широкий кожаный пояс с притороченным к нему в ножнах, мечу.

«Это мне пригодится, — подумала Лера, беззастенчиво разоружая беспомощного злодея, — он и так не пропадет, а мне оружие не помешает. Сколько их таких по лесу бродит?».

Она не спешила полагаться всерьез на новообретенные магические способности…

Кое-как подпоясавшись и проверив, легко ли меч выходит из ножен, Валерия взялась и за сумку несчастного бандита. В потрепанном, видавшем виды заплечном мешке оказалось много интересного и нужного — глиняная бутыль с содержимым, каравай зачерствелого хлеба, кусок копченого окорока и — что уже намного интереснее! — ворованные украшения. Валерия быстро определила — почти все они были золотыми (желтый металл легко деформировался) с большими и мелкими драгоценными камушками. Всего несколько серебряных — необычно тонкой работы браслет, маленькие цепочки-сережки и подвеска, по форме напоминающая кельтский крест, только почему-то с двумя перекладинами. «Потом рассмотрю, как следует» — решила она, закидывая за спину «одолженную» у незнакомца сумку.

Вот так, нежданно-негаданно Валерия экипировалась. Теперь нужно было выбраться из леса и попытаться дойти до ближайших населенных мест. Но и первую часть плана выполнить было непросто — лес казался безграничным океаном зелени. Несколько раз девушка забиралась на самые массивные деревья, поднимавшиеся на голову выше остальных, и осматривалась — не виднеется ли где дымок или просека? Стало казаться, что день длится уже бесконечно — а солнце только немного склонилось к западу, выйдя из зенита.

Наверное, она бы блуждала так до завтрашнего дня, а может даже и дольше… Но внезапно из раздумья ее вывел задорный собачий лай, раздавшийся неподалеку. А вскоре из кустов выкатился веселый, лохматый шар. По-другому охарактеризовать это существо было трудно — небольшая, юркая собачонка обладала длинной белой шерстью, так что понять, где у нее перед, а где зад, можно было только по дружелюбно махающему хвосту. Наверное, можно спускаться с дерева, — хотя Валерия и боялась собак, но эта вряд ли ее съест. Ну, разве что поднадкусывает…

Девушка сначала осторожно повисла на ветке, а потом мягко приземлилась на ноги. Песик, не заставил себя ждать — подкатившись к незнакомке, он тотчас принялся обнюхивать ботинки, явно желая познакомиться. Валерия потопталась с ноги на ногу — постыдно, но она не знала, что делать дальше. Животное не собиралось ее покидать, видимо незнакомка показалась интересной — пес развернулся в сторону кустов и громко залаял, явно кого-то подзывая.

— Бучо! Где ты опять запропастился, чума лохматая?! Белку небось учуял? — звонкий мальчишечий голосок развеял Лерины опасения, а вскоре на поляне появился и обладатель любопытной собаки.

Пареньку на вид было лет четырнадцать-пятнадцать, непослушные светлые волосы его торчали во все стороны, а голубые глаза, и без того большие, вовсе округлились при виде девушки. Бучо, как назвал пса хозяин, тоже притих. Так они и стояли, в растерянности глядя на странную девчонку, будто пред ними явилось какое-то сказочное существо.

— К-хм! — прокашлявшись, Лера попыталась собраться с мыслями. Надо ведь как-то завязать разговор, — меня зовут Валерия. И… я здесь без злых намерений, — она задумалась, не зная, что еще можно к этому добавить.

Это были первые слова, произнесенные под небом нового мира. Собственный голос, как чуть раньше — лицо, показался ей обновленным, незнакомым. Но звучал он, слава богам, вполне приятно и мягко.

— А я Шангри, — немного поразмыслив, представился мальчишка, — только вот что я здесь делаю — не скажу. А ты откуда такая взялась? — он недоверчиво покосился на необычную одежду незнакомки.

Больше всего его воображение поразили, как несложно догадаться, знаменитые ботинки — с высокой подошвой и тяжелыми, обитыми блестящей сталью, тупыми носами. Сам парень (как и недавно встреченный бандит) был обут в легкие кожаные мокасины, причудливо украшенные меховыми вставками и стеклянными бусинами.

«Расскажу ему всё как есть, будь что будет. Вряд ли тут есть закон, запрещающий пересекать границы миров…» — такое решение показалось Лере логичным. Тем более соврать ей было совершенно нечего, а помощь не помешает.

— Я попала сюда из другого мира…

— Так это ты!.. — мальчуган задохнулся от удивления, — значит, то была не упавшая звезда, это портал полыхал так ярко! Госпожа… — он неловко поклонился, переходя на «вы».

— Вас не устрашил даже запрет, наложенный Императором на недозволенное колдовство? Значит, поистине великие дела привели вас…

— Погоди, погоди, — совершенно невежливым образом Лера прервала излияния Шангри. Она решила разузнать все по порядку.

— Какой еще запрет?

— Ну, как же — целых три года прошло, как Император запретил своим высоким указом любое колдовство. Отныне пользоваться Силой могут лишь маги, пожалованные имперской грамотой. Всех прочих, отступивших от указа, велено подвергать пыткам и казнить прилюдно через сожжение на костре…

«Отлично! Вот тебе и магический мир. Не успела от старых неприятностей избавиться, как здесь проблемы нашлись и похлеще… — дальнейшие пояснения Шангри насчет мер пресечения недозволенного колдовства, Лера пропустила мимо ушей.

— Слушай, Шангри, я в этом мире сама по себе, и не собираюсь следовать всяким нелепым указам! Если есть во мне Сила, то я ей при случае воспользуюсь, да еще как! Можешь не сомневаться! — Лера разозлилась не на шутку, почувствовав, что какой то неведомый властитель пытается попрать ее никем доселе не ущемляемые права.

А, впрочем, скорее она испугалась, как ребенок, у которого хотят отобрать новую игрушку.

Шангри же всё понял по-своему… и проникся еще большим уважением:

— Да, да, я тоже так думаю, — быстро закивал он, не забывая осмотреться по сторонам — не слышит ли кто?

— Давно пора вмешаться! Нынешний правитель — позор своей династии! Народ им недоволен. Никогда такого не бывало: только в нашей деревне за неполный год пять десятков людей сожгли. И знахарок наших, и вызывателей дождя. Да и просто кто подозрительным покажется — тотчас на костер. Боится он, властитель, магов, или еще что… — шепотом закончил мальчишка, словно поведав страшную тайну.

Да, тут было над чем поразмыслить. По сути дела Валерия попала в дрянную историю — совершенно чужой мир, неизвестные законы и обычаи, ни одного знакомого человека. А теперь еще и магией пользоваться нельзя! Хотя она и не была уверена, что вообще сможет использовать новообретенный дар по назначению, но и расставаться с ним так просто не хотела.

— Слушай, а ты что, живешь тут неподалеку?

Получив положительный ответ, девушка продолжила:

— Мне нужно где-нибудь остановиться, пока не решу, что делать дальше. У меня есть, чем заплатить, — поспешно добавила она.

— Запросто, госпожа, — мальчишка просиял, — мой отец — хозяин хорошей таверны и доброй души человек; так что можете пожить у нас, причем совершенно бесплатно. Я поговорю с отцом…

Всё это было здорово, но неожиданная щедрость всегда настораживает. Что задумал Шангри? Похоже, он действительно верит, что Лера сама открыла портал (судя по почтительности юнца, заклинание для этого требовалось весьма могущественное и, скорее всего, известное лишь избранным). Уж не задумал ли он сдать её под стражу? На этом, скорее всего, можно неплохо «нагреть руки».

— Смотри, если у тебя есть злой умысел… — Валерия выразительно потрогала рукоятку меча.

— Что вы, госпожа! — Шангри казался оскорбленным в своих лучших побуждениях, — у меня и в мыслях не было! Идемте со мной в деревню, если желаете. По дороге всё и объясню. Конечно, я не спроста предлагаю вам помощь, но и ничего дурного не замышляю. Просто… просто, — он глубоко вздохнул, видимо, не найдя больше слов.

Вот так, неожиданно, девушка обрела первого знакомца в мире, который, как выяснилось дорСгой, называется Меллидан. Странные дела творились в этом мире: оживали кладбища — поднимались из земли мертвецы, — странные болезни ползли по империи, обращая людей в кровожадных безумцев. Пересыхали реки, горели болота…

А ведь раньше такого не случалось! Бывало, пара-тройка зомби и забредет в деревню со старого, заросшего лесом погоста — да быстро их крестьяне успокоят. А сейчас пошли мертвяки странные — с примитивным, но всё-таки — разумением. Прятаться научились, бестии; красться. И по одиночке больше не ходят. И странно было, ох, как странно! — что Император в столь тяжкие времена теснил вольных магов, могущих, в общем-то приостановить бедствия. Да хоть вызвать дождь, спасти погибающие реки, потушить лесные пожары, или умножить плодородие почвы…

Леру же больше обеспокоили зомби и живые скелеты — коих она во всех видах видала в дешевых американских триллерах. А вот чтобы на самом деле! Даже дрожь пробрала; страх заставил девушку невольно осмотреться — но нет, ничего страшного лес в себе не таил. Или просто пока не показывал…

— Ну, так вот, что я говорю, — Шангри рассказывал увлеченно, даже лицо порозовело, — нет во всем Меллидане ни одного некромансера! А зомбей всё больше становится! А как они все из-под земли повылезают? Так тут нам крышка! — в запале паренек ударил кулаком по ладони, изображая ту самую «крышку».

— Кого нет? — Лера слушала внимательно, и новое, хотя и смутно-знакомое, слово насторожило.

— А разве в вашем мире тоже нет некромансеров? — удивился Шангри.

— Так у нас в мире и мертвяки по улицам не шастают, а лежат, как положено, на кладбище, — усмехнулась Лера, но тотчас посерьезнела, припомнив, что здесь то всё происходит на самом деле, и у неё, Валерии, действительно есть серьезный шанс столкнуться нос к носу с ходячим трупом. Бр-р-р!

— Я тоже никогда не видал некромансера, — огорченно вздохнул мальчик, — только в «Летописях Меллидана» читал. Эти маги обладают огромной силой влиять на живое, и мертвое. Больше, конечно, на мертвое. Говорится, что такой чародей может черпать силы в страданиях и смерти живых существ, а не из Чистого Источника магии, как мы… — Шангри запнулся и сильно покраснел. Кажется, выдал себя…

«О-хо-хо, парнишка, так и ты непрост!» — подумала Лера, но вид сделала такой, словно и не расслышала последние слова своего проводника.

— Ну, так вот, Темный маг, он же некромансер, кроме всего прочего отлично обходится с ожившими мертвецами. Написано, «жестом, словом и мыслью загоняет исчадий Тьмы во чрево земное, откуда сии восстали», — процитировал Шангри. — А наши маги, когда еще и запрета не было, всей деревней усердствовали — и звезды чертили, и руны вырезали, и травы жгли. Да все впустую — ни один мертвяк не сгинул. Бывает, каждую неделю из леса тащатся, так что всем, от мала до велика, приходится браться за колья да топоры.

— А разве Тёмные не враги всем живым? — всплыли в голове познания, щедро почерпнутые из художественной литературы.

— Непростой вопрос, госпожа… По «Летописям Меллидана» ясно лишь, что Темные — всегда одинокие, странствующие маги. Не всегда соглашались они даже за плату успокаивать нежить, но если брались…! — глаза мальчишки восторженно сверкнули, видимо «Летописи» щедро живописали подвиги этих некромансеров.

— В книге не говорится, — продолжил он, — что Темные творили кровавые жертвы или еще что противоестественное, но в народе в такое верят. Считается, например, что для злобной ведьмы первейшая еда — плоть младенца. Да только я в такое не верю, басни это! — Шангри в сердцах махнул рукой и продолжил, — так вот, не замечены Темные маги были и в распрях со Светлыми, то есть, всеми прочими магами Меллидана. Так что нет причины считать их врагами… — Шангри обобщил все вышеизложенное.

«Как интересно всё — Темные маги, таинственная некромантия, одинокие воины… — Лера заметно оживилась: пожалуй, этот мир был куда интереснее, чем показалось сначала.

— А куда же они пропали, коль ты говоришь, их сейчас ни одного не сыщешь?

— Полагаю, в другие миры переправились, — пожал плечами Шангри, — не знаю, что там, но, наверное, получше, чем в нашем мирке… Да и верно — что настоящему магу здесь делать? Только на костре жариться! — мальчик прошипел себе под нос неразборчивое ругательство и со злостью пнул подвернувшийся под ногу камешек.

— Кстати, — девушка наконец решилась задать давно созревший вопрос, — а ты не по годам умен, да и начитан превосходно для деревенского мальчугана! Ты где то учишься?

— Госпожа проницательна, — Шангри весело рассмеялся, и пояснил, — я и впрямь семь лет обучался в самом Имперском городе — Ноэле! Учился в известной военной школе, жил у дядюшки Линдера… Но недоучился — три декады назад моего дядю обвинили в злосчастном колдовстве и казнили, — лицо улыбчивого мальчишки помрачнело, в глазах мелькнула ненависть. — И вот, от греха подальше, отец забрал меня обратно в нашу Безымяновку… Да толку — что в Ноэле, что в Безымяновке, карателей полно, как клопов в старом матраце!

Как было несложно догадаться, «каратели» оказались чем-то средним между инквизицией и КГБ. Вездесущие и всемогущие, они могли достать людей, обладающим магическим даром, хоть со дна морского. И как это им удается, только Единый ведает…

— Жизнь нынче опасной стала — доносят все и на всех, каждый пытается сдать врага в лапы карателей. Должники доносят на заимодавцев, сосед предает соседа… Брат на брата крамолу наводит. Пакостно всё это, госпожа… Каратели предпочитают сжечь десяток подозрительных, авось среди них один маг и попадется! А самое страшное — без суда всё это делается. Поймали — раз! Пытать — два! Сжечь — три! Буквально за сутки управляются. Совсем властитель наш ума лишился, да укоротятся дни его!

— Пытать?! — Валерия ужаснулась подобному варварству.

— Ага, да еще под пыткой заклинания тайные приказывают выдать. У каждого уважающего себя чародея есть такие, только ему ведомые, как говорится — на черный день сберегаемые… Говорят, Император ведет специальную книгу таких заклинаний и щедро платит любому карателю, пополнившему эту коллекцию чем-нибудь новым. Сдается мне, хочет он всё знание, веками пестуемое, к своему единоличному владению прибрать!

Лера нахмурилась — что-то непонятное и зловещее охватило этот мир, подобно чуме. Мало того, ей начало казаться, что бедствия несчастного Меллидана каким-то образом связаны с кровожадным властителем. Зачем ему всё это? Одним недоверием к магам и конкуренцией между ними всего не объяснишь. Разве опасны для Империи колдуны-самоучки, творители погоды да деревенские ведуны? Нет, что-то тут другое, совсем другое.

— Слушай, Шангри, а что, колдунов всенепременно положено сжигать?

— Так точно, госпожа. Вы удивительно быстро вникаете в суть! Я сам долго размышлял об этом, листал книги, и вот какая мысль посетила меня — сожжение это не казнь, это… жертвоприношение. Прозрение настигло меня, когда я сумел подобраться ближе всех к столбу с приговоренным, в момент подготовки к сожжению. Каратели, числом шесть, взявшись за руки и обступив кругом столб, произносили речь. Но то была не обвинительная речь. То было какое-то заклинание, суть которого мне понять, увы, не дано. Понял только — руническая речь в смеси с мертвым языком Павшего королевства. Не всякий даже сильный маг, постигнул бы смысл налагаемого заклятья. Я уверен, каратели используются императором как марионетки. Читают заученный текст. Обладай они и впрямь такими заклятьями, не стали бы спину гнуть на властителя. Но главное — я понял суть происходящего и содрогнулся. Страшные вещи творятся, госпожа!

Странное чувство колыхнулось в душе, а вместе с ним и мороз пробежал по коже. Мгновение назад послеполуденное солнце жарко припекало плечи, а сейчас Валерии показалось, будто ее окунули с головой в прорубь…

— Заклятье… призвания… — пробормотала она онемевшими губами, и голос этот был глухим, мертвым.

Шангри поежился и бросил на девушку подозрительный взгляд. Его напугал внезапно опустевший взгляд цвета стали, и этот странный, каркающий голос. Как будто говорила не она, а нечто, спрятавшееся глубоко внутри, и знавшее куда больше простого деревенского мальчишки, да и самой Леры… Нечто древнее, могущественное.

— Госпожа, — встрепыхнулся мальчишка, бросаясь к Валерии — ему показалось, что она собирается падать в обморок.

— Всё… хорошо, Шангри, — выдавила из себя девушка, и даже попыталась улыбнуться.

Да и вправду — кровь уже прилила к ее щекам, порозовели губы и глаза блестели вновь как прежде.

— А вот мы и пришли! — радостно воскликнул Шангри, указывая куда-то вперед.

Впереди же Лера увидела только стремительно редеющий лес, который внезапно уперся в сплошную стену частокола. Забор был высок, в пару человеческих ростов и простирался вправо и влево, насколько хватало взора, края его терялись в сосновом бору.

— Только подошли малость не с того края? — Лера саркастически приподняла бровь и сложила руки на груди.

— С того, с того, — чему-то хитро улыбнулся Шангри, но не успел он сделать и шага к частоколу, как туда метнулся шарообразный Бучо, про которого дорогой все уже успели забыть.

Пес радостно залаял и принялся разбрасывать во все стороны ветки у забора.

— Бучо! А ну прекрати!

Бучо, естественно не прекратил. А вскоре к нему присоединился и парнишка… Лера же предпочитала держаться в стороне, наблюдая за странным поведением своих проводников. Вскоре начало приходить понимание происходящего — под забором был тщательно укрытый от посторонних глаз, подкоп.

— Это я придумал, — раздувшись от важности, сообщил мальчик, — если б не соорудил подкоп, то для прогулок по лесу мне приходилось бы каждый раз делать крюк в варту, минуя заставу карателей, главные ворота… В общем, прошу, если вас не оскорбит, оценить достоинства этого лаза, — Шангри учтиво кивнул в сторону распахнувшегося у самого забора, темного провала.

— К-хм, только после вас, — Валерии не хотелось, чтобы кто-то наблюдал, как она, словно собачонка, будет ползти на пузе под забором. Всё-таки слишком много в ней еще осталось от дочки интеллигентных родителей…

По счастью, опасения не оправдались — лаз под частоколом оказался широким, выложенным сухими листьями, так что преодолев его, Лера выглядела ничуть не хуже, чем после светской прогулки.

Появились они на заднем дворе какого-то деревянного, двухэтажного здания. Тут росли раскидистые плодовые деревья, и, увидев наливные яблочки, девушка едва не завыла — в желудке со вчерашнего дня не было ни маковой росинки, как любят выражаться писатели. Но негоже было показывать свои слабости перед таким юнцом — потому девушка изо всех сил старалась не уронить авторитет «великой колдуньи».

— Вот наша таверна, — улыбнулся Шангри, явно довольный произведенным на «госпожу» впечатлением, — позвольте, я представлю вас отцу…

— Погоди, Шангри, — Лера положила руку на локоть парнишке, призывая к молчанию. Тот поневоле прислушался…

По улице двигалась какая-то процессия. Громкие шаги десятка ног, голоса, позвякивание доспехов и мечей в ножнах… Мальчик нахмурился. Подождав, когда шум затихнет, он настойчиво потянул Леру в сторону калитки, выходившей, как оказалось на главную улицу.

Первое, что бросилось Лере в глаза — выражение лиц людей, смотрящих вслед угрюмой процессии. Некоторые жители даже вышли на середину улицы, другие, поосторожнее, смотрели, высунувшись из окон. На этих лицах, в этих глазах был всепоглощающий, животный страх, постепенно сменяющийся облегчением.

«Не из наших повязали; пришлого,» — услышала девушка шепот стоявшей неподалеку старушки.

Понятное дело, горожане вышли посмотреть на процессию, ведущую задержанного. И, поскольку лицо несчастного было незнакомо, никто не кричал и не убивался по родному иль близкому.

— Надо взглянуть, кого заграбастали, — прошептал Шангри. — Раз не из наших, то дело серьезное… Не многие маги сейчас решаются в одиночку путешествовать.

— Значит… — начала было Лера, но Шангри вновь потянул ее за собой, да так резво, что ей пришлось пуститься в припрыжку. Единственное, что ее заботило — это слишком громко лязгающие подошвы сапог, жутко скрежещущие по мощеной камнем дороге.

Стремительный бег, свист ветра в ушах, поворот, поворот… Чтобы обогнать кортеж, и при этом остаться незамеченными, им пришлось свернуть на параллельную главной, улицу. Там, оставив далеко позади конвоиров, они остановились подле невысокого, аккуратно побеленного заборчика, окружавшего пышный сад с опрятным домиком, утопающим в зелени.

— Сигай за мной, — велел Шангри, взлетая над забором, и Лера тотчас последовала его примеру, лихо перемахнув через невысокую ограду. Прячась за смородиновыми кустами, перебежками, товарищи поспешили в глубь сада, туда, где задний двор выходил на главную улицу.

Шангри чувствовал себя, как дома — он быстро отыскал удобное местечко — в небольшой, поросшей травой яме рядом с забором. Дозорный пункт оказался удобным — в деревянном заборе было несколько дырок в местах, где раньше красовались сучки.

— Отлично, теперь надо смотреть в оба, — паренек поспешил прильнуть глазом к одному из отверстий.

Лере не оставалось ничего, как последовать его примеру; хотя признаться в неожиданном любопытстве не хотелось даже самой себе.

А посмотреть было на что! Конвой приближался — три пикинера и три мечника вели пойманного мага. Руки того были связаны за спиной, в спину нацелены копья; но узник держится с поразительным достоинством. Четкий шаг, высоко поднятая голова, за спиной вьются полы широкого, черного плаща. У Шангри вырвался тихий, восхищенный вздох. Процессия приближалась. Уже можно было разглядеть доспехи карателей, с красующимся на кирасах гербом — красное пламя на черном фоне. Символ донельзя зловещий… Шум шагов все ближе, вот уже видны и лица стражников — обычные лица, потрепанные годами и веселыми попойками.

«Прав Шангри, какие с них колдуны» — подумалось было Валерии, но возникшая мысль, трепыхнувшись, оборвалась, стоило девушке перевести взгляд на плененного чародея. Он был молод, может быть старше ее года на три или чуть больше. Но, не смотря на это, в его агатово-черных волосах уже блестел серебристый росчерк ранней седины. И, чего девушка уж вовсе не ожидала, он, почувствовав чужой взор, обернулся в ее сторону. Стремительное движение — и их взгляды скрестились. Космическая бездна глаз незнакомца заставляла задержать дыхание до боли в сердце, не давала шевельнуться. Взгляд этот словно пригвоздил ее к земле…

Закружилась голова, мир начал меркнуть.

— Госпожа, Валерия, очнитесь! — взволнованный голос принадлежал Шангри; на всякий случай он несколько раз осторожно встряхнул девушку за плечи.

— Что со мной? — Лера открыла глаза, осмотрелась. Все тот же сад, забор…

— Кажется, вы потеряли сознание, — сочувственно заметил мальчишка, — вам бы отдохнуть надо, перекусить…

— Не время, — сама не заметив, она крепко вцепилась в запястье Шангри, — нужно вытащить этого мага! Слышишь, спасти, во что бы то ни стало! — глаза девушки лихорадочно блестели, на щеках появился яркий, нездоровый румянец.

— Да, госпожа. Так вот, если нужно, я костьми лягу за этого… мм… мага.

— Что-то не так? — насторожилась Валерия, услышав замешательство в голосе новоиспеченного товарища.

— Нет-нет, — поспешил заверил Шангри, — мне просто показалось что он… Ну, не совсем простой маг. Валерия, — паренек заговорил неожиданно горячо и восторженно, — ты почувствовала, когда он посмотрел на тебя? В его глазах я успел прочитать отражение такой Силы…! — не найдя слов, он развел руками, — мы просто обязаны освободить его!

— Да уж, такого не заметишь! — с напускным недовольством фыркнула Лера.

Ей совсем не хотелось, чтобы мальчишка догадался о том, что она почувствовала на самом деле. Странная дрожь, идущая, казалось, от самого сердца, пробирала девушку, когда она вспоминала этот мимолетный взгляд.

— Госпожа… — начал было парнишка.

— И, кстати, перестань называть меня госпожой. Ты мне в рабы не нанимался. Меня зовут Валерия, или кому больше нравится — Лера, — неожиданно добавила она, — давай будем друзьями!

Шангри осторожно, почтительно пожал протянутую ему тонкую ладонь. Взгляд его невольно остановился на необыкновенной красоты перстне. Пятиугольный камень напоминал по цвету рубин, но в глубине его что-то мерно пульсировало, переливаясь всеми оттенками красного. Временами камень замирал, приобретая цвет спекшийся крови, а потом вновь вспыхивал яростным алым. Камень окружала необычайно тонкая оправа из переплетенных, как паутина, нитей — не то серебряных, не то белого золота.

Лера перехватила взгляд паренька:

— Подарок Мастера Леонида. Он обучал меня владеть оружием. Когда пришло время расстаться, он преподнес в дар вот это кольцо. Сказал, что Знание пригодится мне больше, чем ему…

Шангри продолжал рассматривать кольцо, теперь уже с благоговением.

— Кольцо просветления, так называется оно в легендах. Я, признаться не верил в них. Ни одному, даже величайшему алхимику нашего мира не удавалось добыть философский камень… Кстати, — он поднял свои голубые глаза на Леру, — благодаря этому подарку ты понимаешь меня. И, к слову молвить, будешь понимать наречие любого из миров Юниверсума! Королевский подарок…

Лера только пожала плечами и улыбнулась в ответ. Мастер и впрямь оказался не так прост, как могло показаться сначала…

……………

Через некоторое время девушка была представлена пред светлые очи отца Шангри. Здесь была разыграна такая комедия, что Лера только дивилась актерскому таланту своего нового товарища:

— … а они лезут со всех сторон! И каждый ростом — что твой теленок! Я уж совсем собрался с жизнью прощаться, а тут она откуда ни возьмись. Мечом — вжик! — рубит одного пополам, другому по морде — хрясь! — Шангри вертелся волчком, размахивал руками, показывая воображаемый поединок Валерии с неведомыми монстрами.

Кажется, представление произвело на добряка-отца впечатление, он только удивленно покачивал головой.

— То, что оболтуса моего спасла, это спасибо. Всегда буду рад видеть тебя в моей скромной таверне. Ну, а где ж ты, дева, так наловчилась мечом орудовать? У нас в Империи отродясь жен военному ремеслу не учат…

Но не успела Валерия даже как следует задуматься, как снова выручил Шангри:

— Папа, она с Севера. Из Свободных Рот! Иль не видишь, одета то она не по-нашему?

На лице милого толстяка-папаши невольно отразилось почтение — видать, Северяне и впрямь слыли великими воинами. Ну что ж, ей вполне подойдет эта маска; даже если и сболтнет что не так, не обратят лишнего внимания. Нездешняя, что с нее взять!

— Ну что ж ты стоишь, болван! — отец подбоченился, — подай госпоже обед да хорошего вина из моего погреба! Поторапливайся… Притомилась небось мадемуазель, твою шкуру спасавши!

— Благодарю вас, сэр Лэнгли, — Валерия учтиво поклонилась, уже успев перенять здешние правила этикета, — я очень вам благодарна. Но будьте уверены, долго я вас обременять не буду. На днях отбываю…

— Что вы, ничего страшного. Оставайтесь, сколько пожелаете, — сэр Лэнгли поспешно расстелил на добротном столе новую, белоснежную скатерть, — вы уж не взыщите, мадемуазель, таверна наша переживает не лучшие времена. Пять лет уже, как моей женушки не стало. Вот и не чувствуется женской руки в хозяйстве, — закончив с сервировкой стола, отец Шангри присел на свободный стул напротив Валерии. Выглядел он сейчас печальным и даже как будто постаревшим.

Повисла неловкая тишина. Лере очень хотелось сказать что-нибудь теплое, ободряющее, но она никак не могла подобрать подходящих случаю слов. По счастью, вскоре подоспел широко улыбающийся Шангри с глиняным кувшином в руках.

На столе дымился сытный обед — жареное мясо, свежий белый хлеб, бобовая похлебка с беконом. От удовольствия девушка зажмурилась — неземным наслаждением показалась ей трапеза, после суток голодовки и долгой беготни по свежему воздуху. В бокале плескалось доброе вино — терпкое, темно-красное с тонким ароматом лозы. Постепенно насыщаясь, Валерия попутно осматривала трапезную залу таверны. Зала заняла два этажа в высоту; на второй вела лестница — там расположились жилые комнаты и комнаты для постояльцев. С высокого, порядком закопченного потолка, на цепях свисает резная чугунная люстра с множеством свечей; на стенах тоже красуются светильники — незамысловатые масляные лампы из бронзы. Ближе к выходу — факелы. В зале было несколько массивных, прочных столов с лавками, а в дальнем углу — сооружение, отдаленно напоминавшее барную стойку: высокий узкий стол, а за ним стеллажи, уставленные всевозможными бутылками и графинчиками. Картину довершал канделябр о семи свечах, гордо высившийся на «стойке».

Так, втроем, они не спеша трапезничали, прихлебывая вино. Много интересных подробностей узнала девушка из уст сэра Лэнгли — и о том, как зомби в деревне не так давно проказничали («…это супротив них частокол выстроен. Он всю деревню огибает…») и о зверствах карателей, и о чуме безумия, разлившейся окрест.

— Опасно жить стало, госпожа, — сэр Лэнгли задумчиво поскреб лысину, — а надеяться не на кого. Да простится мне хула такая, но даже от Единого нет помощи народу. Пустеют храмы его, всё больше люд на вилы да кол надеется. Крестьяне напуганы и озлоблены — не мертвяк задерет, так каратели сожгут. А если и не так выйдет — то велик риск без урожая остаться, да без прокорму на зиму — эвон как погода балуется! Все одно — вперед ногами да на погост… А ведь недавно все началось, еще по моей молодости таких безобразий не бывало. Мертвяки, как положено в земле лежали; если конечно, не расшевелит их злодей какой. Урожаи были обильные, дожди — проливные… Да и слыхом никто не слыхивал про карателей. А нынче ишь что удумали, магов жечь… — при последних словах голос добродушного трактирщика задрожал, и в бокал с вином сорвалась непрошенная слеза.

«Ведь у него брата недавно казнили» — с горечью вспомнила Валерия.

— Мои соболезнования, сэр Лэнгли, — девушка положила ладонь на пухлую руку трактирщика.

Хотела она утешить доброго человека, да не знала вот как…

— Папа, — расстроенный Шангри тоже взял отца за руку, — не кручинься. Вот что я тебе расскажу, по большому секрету. Прости, что обманул тебя поначалу, да только не с Севера эта девушка. Да и не из Меллидана вообще. Из другого мира она, отец. Сильный маг, несмотря на молодые года… Я видел портал, который открыла Валерия. Не под силу это никому из наших чародеев, даже имперской грамотой пожалованных. И вот что я еще скажу, отец — мы будем мстить! Не бывать Силе в одних руках; поплатится император за невинные жертвы! — в глазах юного Шангри сверкнула такая ненависть, что Лера поневоле отвела взор.

Кажется, события начали развиваться чересчур быстро. И, похоже, Шангри всерьез верит, что она явилась сюда, дабы помочь. «Правосудие, справедливая месть… Слова красивые, а вот где взять средства? Как бы этот мир не обернулся ловушкой — кто знает, сколько здесь придется провести времени? Месяц, год, может быть — даже всю жизнь? Приструнить зарвавшегося правителя — это, простите, не муху прихлопнуть. Хотя повсюду и зреют нарывами крестьянские восстания, но непросто будет собрать приличную рать, чтобы выступить открыто. Да и вообще…

«Кто сказал, что действовать нужно открыто? Ммм…?» — пропело сахарным голоском, из-за грани сознания, только что очнувшееся второе Я. Давненько его не было слышно…

И то правда! В таком случае, им нужен хорошо продуманный план устранения правителя — без лишнего шума, без лишней крови. Однако, девушка никогда не одобряла поспешных решений. Да и другое претило Валерии — никак не могла она взять в толк, что толкает императора на такие зверства? Нужно будет разузнать поточнее, может корень зла в чем-то другом.

— Хорошо, — Валерия решительно поднялась со своего места, — план у меня будет через несколько дней. А пока… Шангри, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться? — серые глаза озорно блеснули, а парнишка покраснел, словно его пригласили на свидание.

… хлопнула дубовая дверь, и сэр Лэнгли остался один.

— Молодо-зелено, — покачал он головой, — месть местью, да брата уже не вернешь. Хотя положить конец этому безобразию нужно! — пожилой трактирщик поднялся и, погрозив кулаком куда-то в пространство, печально побрел прочь из залы.